Цветок мака
Шрифт:
Я испуганно на него смотрела. Теперь не было ни малейшего сомнения, что он не только знает, кто я, но и кто мои родители. Неужели я все же совершила ошибку, решив остаться в Гарме? Придворный маг всегда будет стоять на страже интересов королевского семейства. Правда, оставалась некоторая вероятность, что он говорит совсем не о том, о чем я думаю.
— Ты знаешь, кто ее готовил? — оживился лорд Гракх. — Я вот только смог определить, что школа туранская — у нее некоторые отличия от нашей есть.
— Да, школа туранская, — согласно покивал головой инор
Желание убежать стало просто нестерпимым. И останавливало меня не то, что убежать я не смогу — при доле везения это вполне могло и получиться, а то, что бежать от трудностей недостойно. Да и нечего мне стыдиться. Я гордо вскинула голову и с вызовом посмотрела на приспешника Эвальда.
— Отто, ты не одолжишь свой кабинет? — спросил инор Лангеберг у ректора. — Я хотел бы поговорить с иноритой без свидетелей.
— А что такое? — заволновался лорд Гракх. — Я лично проверил ее знания, она вполне подтвердила заявленный уровень.
— Отто, чего ты так разволновался? Я хочу поговорить с иноритой о делах, совсем не имеющих отношения к вашей академии. Я уверен, что ты поступил совершенно правильно, зачислив ее сюда. Гармская академия еще гордиться будет такой выпускницей. А ты пока оформи приказ, что инорите нужен был, — он вопросительно на меня посмотрел.
— О недопустимости выдачи нашей группе вещей, непригодных к немедленному использованию, — настороженно сказала я.
— А еще лучше, Отто, распорядись, чтобы им выдали все новое. Уверяю, это тебе зачтется. Инорита…?
— Монблюте, — нервно ответила я. — Астрид Монблюте.
Да, идея оставить письмо гармскому принцу была совершенно глупой. Мама же столько раз мне говорила, что не стоит, делая даже самые, на первый взгляд, незначительные вещи, идти на поводу у собственных чувств, нужно всегда думать, чем это может обернуться в дальнейшем. А оскорбление члена правящей фамилии — это не то действие, которое не будет иметь для меня последствий. Богиня, почему, ну почему Эвальд так плохо влияет на мои мозги? Все мои ошибки в Гарме связаны только с ним. Зачем только судьбе нужно было свести нас вместе? Да пропади он пропадом, этот самовлюбленный, наглый, хвостатый хам!
В кабинете ректора инор Лангеберг предложил мне стул, а сам с удобством расположился в кресле за письменным столом.
Смотрел он на меня несколько странно и совсем не торопился начинать разговор. Я тоже молчала и не позволяла себе расслабиться ни на миг — спина выпрямлена, руки сложены на коленях, хотя мысли в голове носились со страшной скоростью. Пока я не видела для себя ни малейшей лазейки из создавшейся ситуации, но это не значит, что ее нет, просто нужно не торопиться и немного подумать. Но времени на это у меня не было.
— Инорита… хм… Монблюте, — ехидно сказал маг, — вы не будете возражать, если я получу подтверждение словам лорда Гракха об уровне ваших знаний?
— Спрашивайте, — невозмутимо ответила я.
Интересно, зачем ему проверять решение ректора? Неужели он считает, что я заплатила за свое зачисление? Но подобных испытаний я не боялась. На вопросы инора Лангеберга я отвечала кратко, точно, не вдаваясь в подробности, но показывая, что знания мои довольно глубоки. Он меня выслушивал, довольно качая головой, а потом почему-то перешел на туранскую поэзию. Эту тему я тоже вполне могла поддержать — у мамы было множество томиков со стихами, не только туранских поэтов, но и лорийских, и гармских. Заучивала я довольно много — ведь это прекрасная тренировка памяти, да и сами по себе стихотворения были очень красивы — звонкие переливы, точные рифмы, образные сравнения.
— Как это ваша мать не побоялась вас отправить с нашей делегацией? — внезапно спросил придворный маг. — Девушку, одну, без соответствующей ее статусу прислуги, да еще и в компании гармского принца, весьма интересующегося противоположным полом.
— Мы же не думали, что он своим заинтересуется, — нервно ответила я. — Я ведь под мороком мальчика была. Но мама действительно боялась, только у нас выхода не было.
— Ну да, счастливого жениха мы видели, — усмехнулся инор Лангеберг. — Ее Величеству такой зять явно не пришелся бы по нраву.
Да, сомнений оставалось все меньше, сейчас он явно говорил о Гренете, присутствовавшем на том ужине, на котором, наверно, и зашла речь о грядущей свадьбе.
— Ее Величеству?
— Ваша мать все же туранская королева.
— Она говорила, что не может таковой считаться, так как покинула Туран и вышла замуж по орочьим законам. Но как вы вообще узнали, кто моя мать?
— Вы мне сейчас сказали, — довольно улыбнулся он. — Я лишь сделал предположение на основе тех фактов, что у меня были.
Богиня, как мне захотелось прикусить свой болтливый язычок! Предупреждала же меня мама, что в словах придворных может быть совсем не тот смысл, что мне покажется. И вот, вместо того чтобы сделать удивленный вид и сказать «О чем это вы?», я просто на блюдечке преподнесла ему все, что он хотел узнать.
— А какая вам разница, кто мои родители? — не удержалась я.
— Большая, — ответил. — Я считаю это огромной удачей.
Действительно, что лучше укрепит шаткие отношения с Шугратом, чем такой замечательный дар — сбежавшая сестра? Только неужели маг не понимает, что меня ждет в Степи после того, что у нас произошло с Эвальдом? С другой стороны, почему это должно его волновать? Его же заботит исключительно благо Гарма и королевской семьи.
— Вы собираетесь вернуть меня брату? — я все же решила уточнить.
— Вернуть? — удивился он. — Это было бы огромной глупостью со стороны Гарма.
— Тогда что вы считаете удачей?
— То, что выбор Эвальда пал на вас.
— У нас с вами разные представления об удаче, — холодно сказала я.
— Эвальд не столь виноват, как вам кажется.
— Я вовсе не считаю его виноватым, — парировала я. — Если и есть, чья вина, то моя. Я прекрасно понимала, что из себя представляет ваш принц, но почему-то не смогла перед ним устоять.