Цветок сиреневой луны
Шрифт:
— Так что там по поводу этой браконьерской атаманши? Она и вправду страшная была? — Ага, я упёртая.
— Ве-е-едьма! — шипит возмущенно-разочарованно Нибрас. — Дело не в этом. Просто я в тот момент уже спал с её сестрой.
— Вот же ж ты кобелина! — не сдержалась я. — Люблю я таких, как ты. С вами приятно иметь дело, всегда знаешь, чего ожидать. Вот же у тебя пробег по просторам Каазандума намотался!
— Лена, я был молод и глуп! — Он что оправдывается передо мной?
— Ага, а сейчас ты стар и умудрён опытом! — Чего я так раздражаюсь? Какое мне,
— Ты бы забыла, если бы тебя отвергли? — насмешливо спросил Нибрас.
— Понятия не имею. Со мной такого не случалось. Всё как наоборот было. Как появится такой бесценный опыт, тебе первому расскажу.
— Вот и с ней, судя по тому, в какую ярость она пришла, этого раньше не случалось, — вздохнул демон.
— Слушай, Нибрас, это все лирика. Давай я пойду к ней сама, если ты так боишься даму в ярости.
— Да не боюсь ничего! Просто стараюсь избегать встреч, — гордо заявил демон.
— В любом случае я предлагаю быстренько спуститься с гор и попытаться договориться с этой твоей фурией. А если ничего не выйдет, то ты снабдишь меня точными инструкциями по поводу дороги, и я прыгну в Азорум. Надеюсь, после прыжка кровью не захлебнусь и смогу быстро всё объяснить. Хотя опять же, я опасаюсь того, что будет утечка информации, а у Лилимонуэль и Велиаста есть кристаллы связи. Если Велиаст получит от неё сообщение, то он может или убить всех ведьм или перепрятать их. И представь, как мы с тобой будем жалко выглядеть, если приведем, блин, целое войско к воротам пустой крепости?
— Тогда, если не выгорит с браконьерами, то я вернусь сюда, как только ты прыгнешь в Азорум, и буду наблюдать за крепостью.
На том мы закончили обсуждение великого плана. И так как за день достаточно належались, решили идти обратно сразу же. Благо, облака разошлись и показалась сиреневая луна. Кстати, со времени моего появления здесь полнолуний больше не случалось. Здешнее ночное светило имеет весьма сложную траекторию движения и полнолуния — вещь, оказывается, нечастая. Воспоминания о том, что я творила в своё первое полнолуние здесь, нахлынуло так неожиданно остро, что я, задумавшись, споткнулась и растянулась на камнях.
От боли сразу нахлынула злость на себя, на Рами и на всю «справедливость» этого мира. Вот лазаю я по этим долбанным горам, рискую своей единственное и неповторимой жизнью, и всё ради чего, на самом то деле? Я же всегда была законченной эгоисткой. Нет, злой я себя не считала, просто, по большому счету, наплевать мне было на всех, кроме себя. А с тех пор, как попала сюда, только и делаю, что совершаю какие-то поступки, мне совсем несвойственные. Почему? Может, я дурра, и надеюсь, что освободив Рами от необходимости жениться на этой еивее светлой стерве, получу его целиком для себя? Но никогда раньше и пальцем не шевелила ради мужика, даже когда он мне нравился. И если честно, зачем мне Рами, если я всё равно собираюсь уйти домой? Эх, заблудилась я сама в себе, как в трех соснах, и чего-то дороги не вижу…
Нибрас
— Ты долго так лежать собиралась? — поинтересовался демон.
— Я думала, — огрызнулась я.
— И о чём же можно думать, лежа на холодных камнях?
— Ты не поймешь, — отмахнулась я от демона.
— Почему же? — В ярком лунном свете я видела, как дернулись, раздуваясь, ноздри демона. — Судя по тому, что у тебя в глазах выражение, как у побитой собаки, ты вспоминала о своём принце дроу.
Кажется, Нибрас зол. Он отпустил меня и, отвернувшись, быстро зашагал вперед. Потом резко остановился и обернулся ко мне.
— Думаешь, я не понимаю, зачем ты в это всё ввязалась? Думаешь, если мы поймаем за руку Лилимонуэль, то Рами станет свободным и вы сможете быть вместе? — Глаза демона яростно сверкали. — Только ты не понимаешь главного — Рами никогда не будет свободен! И дело даже не в том, что на смену ей светлые пришлют другую принцессу — этого добра у них хватает! Дело в том, что если бы он хотел быть свободным, то был бы!
Я стояла, как мешком ударенная, злая и ошарашенная. Слова демона больно ударили.
— Тебе не кажется, что это вообще не твоё дело? — Умней ничего я не придумала.
Вспышка прошла и Нибрас сник.
— Прости, я не хотел. — И он опять быстро пошёл вперед.
Конечно, не хотел! Любимая отмазка всех мужиков — сначала ляпнуть что-нибудь обидное, а потом с гордым лицом мученика кинуть тебе скупое: «Прости, я не хотел», типа ты сама и виновата, довела. Я страшно разозлилась, и мы до самого рассвета шли молча. Я ужасно устала, уже голова кружилась, но просить демона остановиться не собиралась. Вообще разговаривать с ним не буду.
Естественно, закончилась моя гордая эскапада тем, что я в очередной раз навернулась на узкой тропинке и чуть не сверзлась в пропасть. Нибрас оказался рядом мгновенно и остановил моё бесславное падение. Уселся на тропинке сам и усадил меня себе на колени. Спрятал моё лицо у себя на груди от ветра и стал покачиваться, как с маленьким ребенком.
— Прости меня, Лена, — тихо сказал он. — Я поступил жестоко, сказав тебе всё это. У меня нет такого права. Но я ведь мужчина, и я ревную. Обещаю, исправлюсь.
— Не стоит так заморачиваться из-за меня, Нибрас. Как только всё закончится, я на горло наступлю всем магистрам, чтобы как можно скорее возвращали меня домой. Хочу, чтобы всё осталось позади.
Нибрас промолчал и только тяжело вздохнул.
— Давай отдохнем, у меня уже сил нет, — решила сдаться я демону с повинной.
— Хорошо, только давай я тебя покормлю.
— Не хочу я есть. Устала. Давай просто спать.
Демон не стал спорить и развернул одеяла. Закутав нас обоих, оплёл меня, как всегда, своим телом, согревая и давая чувство защищенности. А я, засыпая, подумала о том, что мне ни разу не приснился мой мир. С того момента, как оказалась в этом мире, я ни разу не видела своей прежней жизни. Это разве нормально? Но усталость взяла своё и, послав эти мысли в долгий путь, я отрубилась.