Шрифт:
Глава I
– Снято! – фотограф вынырнул из-за своего фотоаппарата, стоящего на треноге. – Теперь вы, герои, навсегда увековечены в истории нашей страны. Родина может вами гордиться. Подумать только, целый класс, да ещё и в одном взводе…
– Ладно-ладно, будет Вам, им только предстоит войти в анналы истории, – командир Берн всё ещё продолжал улыбаться, правда, теперь его улыбка была просто доброжелательной, а не сияющей, как это было на снимке. Он обратил взгляд на своих подчинённых. Ему они казались совсем ещё детьми, несмотря на то, что самому Тому Берну было только двадцать пять. Однако к своим двадцати пяти он уже успел повидать войну, а вот этим ребятам и девушкам только предстояло знакомство с ней. Они достались
Он видел своими глазами начало этой ужасной войны, когда солдаты Империи вторглись на территорию своего маленького соседа. Причина для вторжения была лишь одна – ресурсы, коими изобиловала земля Галатии. В эти ужасные дни Том был на самом передовом рубеже обороны и командовал небольшим подразделением, которое было уничтожено в ходе боёв. Сам Томас был в тот день ранен и едва спасся в отступлении. Затем был госпиталь, лечение, а потом ему поручили их. Их было всего двадцать человек. Девять юношей и одиннадцать девушек. Все как один, они пошли в добровольческую армию, где их обучили на скорую руку, и вот сейчас они тут, у небольшого провинциального городка под названием Рамс. Через час им надо будет отправиться в их первый бой, на самую передовую.
– Взвод, смирно! – командует Том и все двадцать человек застывают в двух шеренгах. – Через час выдвигаемся на передовую. Проверьте оружие, запас патронов и личные вещи. Экипажу танка, приготовить машину к бою. Вопросы есть? – он выдерживает пятисекундную паузу, – Разойтись!
Все расходятся, лишь экипаж танка остаётся на месте, у своей боевой машины. Сначала они даже не думают двигаться с места, как окаменевшие, но затем отмирают и принимаются детально осматривать машину. Экипаж составляют три человека – механик, командир и наводчик, он же заряжающий. Первая из них – маленькая, худенькая девушка с длинными волосами, заплетенными в две косы. У неё совсем детское личико, с небольшим, курносым носиком, маленьким ртом и большими, карими глазами. Её зовут Катерина. Она быстро залезает в машинное отделение танка и начинает проверять всё на исправность. С заботой, она проводит руками по деталям и рычагам. Она любит свою «крошку Руби» больше всего на свете и не простит её обиду никому, возможно, даже самому королю Альберту.
Второй танкист – Георг Бетке. Белокурый, статный, с волевым, слегка заострённым лицом, ему очень идёт его сержантский китель и фуражка. Правда, всё это уже изрядно запачкано маслом и бензином. Ему бы, на самом деле, не в двигателе ковыряться, а ехать в парадном строю на площади победы в Столице. И все бы смотрели на него и восхищались, говоря: «Вот он – истинный защитник Отечества». Сейчас же он с серьёзным лицом проверяет затвор главного орудия, держа в руках маслёнку. Он считает, что лучше уж перестраховаться лишний раз, чем стоять посреди боя с заклинившим затвором. От волнения он хмурится, на его лбу проступают капельки пота, хотя на дворе стоит середина октября, и жары особой нет.
Третья в этом экипаже Лина Вахтенберг. Очень тихая, спокойная, похожая на маленькую милую мышку девочка в очках. Она до сих пор осталась очень прилежной ученицей, какой была когда-то в мирное время. При любой удобной минуте она может достать какую-нибудь книгу и начать увлечённо читать. Причём книги попадаются всё время разные. Сколько их у неё, и откуда они постоянно берутся, для всех остаётся загадкой. Сама она говорит, что просто любит учиться. Учиться всему, что есть в этом мире от арифметики до боевых манёвров и стратегии танкового боя. Однако Лина не просто книжный червь, она может разобрать двигатель танка Горностай при любой погоде и в любом состоянии, за что Катерина очень любит наводчицу и постоянно прибегает к ней за помощью, если с «Руби» что-то не так.
Остальные семнадцать человек
Час проходит совсем не заметно, и вот они опять стоят у танка в две шеренги. В полной боевой выкладке, с тяжёлыми мешками на плечах, с оружием в руках. Перед ними выступает их командир, которому они верят, как никому на свете. Он не говорит пафосных речей про их смелость, про Отечество. Он даёт им простые инструкции для того, чтобы они не погибли в первые же секунды боя. Вкратце он рассказывает им, что в городе уже вторые сутки идут тяжёлые бои, он чётко и коротко ставит перед ними боевую задачу. Том вообще не мастак говорить длинные речи, в армии от этого быстро отучиваешься.
– И последнее, – тут его тон с делового переходит на какой-то отеческий и заботливый. – Держитесь друг друга и постарайтесь выжить, – тут его взгляд снова становится стальным и непроницаемым. – Выступаем!
Они долго ехали по простой асфальтированной дороге в горку, за которой прятались их основные позиции. Медленно и неспешно, будто просто меняли дислокацию. Пехота спокойным шагом шла за танком, кто-то переговаривался между собой. Но когда они, наконец, въехали на пригорок, все остановились. Перед ними открылся совершенно ужасающий вид на низину. Там внизу текла река, тихая и спокойная, а по её берегам всё было черно и красно от дыма и огня. Центральное место в этой картине занимал город. Больше всего он напоминал ожог. Уже здесь, на вершине пригорка, были слышны выстрелы и взрывы идущего там боя. Всех в это момент передёрнуло. Каждый в эту минуту глубоко вздохнул пропитанный копотью и гарью воздух. В этот миг они в первый раз вдохнули запах настоящей войны.
– Взвод, не останавливаться! Наша цель: Пекарская улица на окраине! Вперёд, ребята! За дом, за друзей, за Галатию!
И тут какая-то неведомая сила бросила их вперёд. Мотор Горностая взревел, и машина тоже сорвалась со своего места. Перед ними был целый километр испещрённой взрывами земли, а там впереди их ждал огонь и дым, выстрелы и крики.
Как они оказались на Пекарской улице, никто не помнил. Всё, что происходило дальше, было будто в бешеном водовороте. Звуки смешались в один протяженный гул, который изредка пресекался треском стрельбы. За улицу шёл ожесточённый бой, стрельба велась прямо через проезжую часть. Из одного из домов на имперской стороне улицы строчил пулемёт. 37-ой взвод вместе с командиром дружно спрятался от этого беспощадного огня за танком, являвшимся единственным прикрытием в данный момент. Пули безжалостно били по броне «крошки Руби», но пробить её не могли. Всё внутри танка гудело, двигатель гремел, как девятый вал. А дым загораживал обзор через смотровую щель. Тем не менее, Георг быстро отыскал взглядом огневую точку противника.
– Лина, огневая позиция на два часа! Осколочный! – орал он, перекрикивая стук пуль по обшивке машины. Его напарницу буквально трясло от ужаса, но она упорно старалась затолкнуть снаряд в казённую часть орудия. Его и самого потряхивало в этот момент. Единственное, что давало ему уверенность сейчас, так это сама «Руби» и то, что с ним были его верные помощницы, без которых он был бы как без рук. Наконец, снаряд был заряжен, а прицел наведён прямо на окно, из которого слышалась стрекотня адской печатной машинки.