Цветы для поля боя
Шрифт:
Через полчаса после этой вводной они выдвинулись к мосту. То, что раньше было красивыми набережными, сейчас представляло собой ощетинившиеся пушками и пулемётами берега. Речка была не очень широкой, поэтому два берега регулярно обменивались залпами в сторону друг друга.
– Всем пригнуться и следовать за танком! – крикнул Берн, когда они вышли на набережную. Он прекрасно понимал, что именно здесь, как нигде больше, легко поймать случайную пулю или попасть в прицел вражеского снайпера. Сейчас был как раз перерыв между контратаками. В последнем броске на позиции врага галатийцы потеряли немало людей, и оборона имела серьёзные бреши. Командир роты, что стояла здесь в обороне, быстро расположил ребят из 37-го у подхода к мосту. Никто здесь особо не церемонился. На вражеском берегу уже началось подозрительное движение, скоро они должны были предпринять свой бросок на линию обороны
Пауль и Ральф установили пулемёт у края моста таким образом, что теперь они могли простреливать очень большое пространство. Ожидание было почти смертельно. Казалось, что минуты растягиваются в часы, а атака всё не начиналась. Пауль оттёр пот со лба и поправил каску.
– Чёрт возьми, да когда они уже, наконец, начнут?
– Без моей команды огонь не открывать, – раздался над его ухом голос Берна. Пауль обернулся на него, но тут же вернулся к наблюдению за той стороной моста.
– Так точно, – не отрываясь от прицела, ответил он. Всё в нём сейчас было напряжено до предела, в горле пересохло, и из-за этого голос был хрипловатым.
– Проверь ленту, – Берн не собирался уходить от них ни на шаг. Однако это назойливое и беспокоящее присутствие хорошо отвлекало Пауля от мыслей о том, что скоро на этом мосту должен был начаться настоящий ад. Мост и без того уже был завален трупами и парой останков от танковых корпусов, непонятно было то, как опоры ещё не рухнули под таким количеством мёртвых. Пауль монотонно проверил ленту в патроннике. Это его немного успокоило.
И тут, как раз тогда, когда наступило это секундное спокойствие, на той стороне всё затихло, раздался крик, и из-за брустверов поднялась целая волна людей. Под дружный боевой клич они понеслись на позиции галатийцев. В этот момент Пауль почувствовал себя таким маленьким и одиноким, словно вокруг не было ни одного живого человека, а перед ним были не люди, а безжалостный шторм. Его сердце ушло в этот момент в самые дальние уголки его тела. Он было дёрнулся от прицела, но тут же прильнул к нему снова, потому что мельком увидел лица своих товарищей, и они вернули ему силы. Он не один, у него всегда есть те, на кого можно положиться, кому можно доверять. Тут же он вспомнил, как этой ночью успокаивал Лину, и ему совсем расхотелось уходить отсюда, ведь и она была сейчас тут. Неужели он бы смог отступить и оставить её, Ральфа, Георга, Марго и Агнесс, да даже самого командира Берна? Нет, он не для того пошёл на войну, не чтобы убегать и прятаться. Он пришёл сюда, чтобы сражаться за своих друзей и близких!
Из этих мыслей его выбил звук первого выстрела. Он вовремя напомнил Паулю, что бой только начался и отвлекаться тут просто опасно. Юноша мельком глянул на командира, который сидел рядом с ними и держал наготове свою винтовку. Ряды наступающих быстро приближались, слышалась стрельба из лёгких орудий, что стояли вдоль берега и рвали на части их построение. Где-то рядом давала залпы «Руби», прикрывая свои железным телом тех, кто в скором времени должен был пойти в ответный бросок. Воздух уже был наполнен гарью и запахом пороха. Но это было только начало.
Тот момент Пауль никогда не забудет. Потом этот момент будет вспоминаться ему даже после окончания войны. Пройдёт много лет, Пауль состариться, но он будет помнить всё до мельчайших подробностей. Он будет помнить, как тяжело дышал в ту минуту, как кровь била в голову, и как раздался крик Томаса. Он не забудет никогда, как нажал в тот миг на гашетку, как первые гильзы полетели на грязный асфальт. А ещё лицо того человека, что шел в первом ряду наступающих. Он был не молод, но и не стар. У него были пышные усы, морщины на лбу. Он не кричал, как остальные, он размеренно бежал, стиснув зубы так, что это было хорошо видно. Пауль будет помнить, как медленно, кажется даже нарочито неспешно, пуля летела к этому человеку, как она прошила его грудь. Пауль видит, как из его груди вылетает фонтан крови, забрызгивая всё вокруг. Ему кажется, что из человека не может вылиться столько крови за раз, её столько, что появляется мысль, будто этой кровью можно наполнить хорошее ведро. А человек падает, падает, падает. Он опускается на колени, а затем медленно утыкается лицом в брусчатку моста. Больше Пауль ничего не видит, он только жмёт на гашетку и слушает, как раздаются удары его сердца. Чудится, будто сердце, как пулемёт, бьётся быстро-быстро, в унисон с безжалостной стрекотнёй машины смерти. Только резкий звон, означающий, что лента закончилась, заставляет Пауля прийти в себя. Он открывает короб для патронов и вынимает отстрелянную ленту, Ральф тут же заряжает пулемёт по новой.
– Не стрелять!!!
На этот раз поднимается волна
– Механик, жми!!! Прорвать их оборону!
Катерина послушно давит на газ и врезается прямо в середину построения противника. Солдаты врага в шоке бегут с пути танка, но это не спасает некоторых из них от судьбы быть задавленными насмерть. Прямо на ходу Георг отправляет во вражеский танк бронебойный снаряд, однако тот проходит мимо. Они и сами не заметили, как оказались по другую сторону реки. В корпус с глухим стуком ударяется очередь из 25-мм пушки Крысы. Таким калибром броню Горностая не пробить, но подставляться лишний раз тоже не стоит. Начинается танковая дуэль.
В это время на мосту царит настоящий хаос. Закончилось время переброски снарядами. Тут царят правила настоящей рукопашной. Убей или будешь убит! Несколько десятков человек с обеих сторон рвут друг другу глотки в кровавой поножовщине. Берн следит за тем, чтобы его ребята держались вместе и не лезли в самую гущу боя, тем не менее, они тоже принимают удар на себя. В тылу остались лишь пулемётчики, которые готовы в любой момент, если что-то пойдёт не так, прикрыть своих огнём. Прямо сейчас перед Томом какой-то имперский рядовой. Он держит в руках винтовку с примкнутым штыком и пытается нанести Берну укол в живот. Лейтенант держится от него на расстоянии, стараясь не угодить под очередной выпад противника. Но в какой-то момент солдата противника сбивают с ног и тот летит прямо на Берна, выронив из рук винтовку. Удар сверху наотмашь. Заточенная сапёрная лопатка рассекает каску и череп бедолаге, а Берна окатывает кровью, словно её выплеснули из чашки. Следующий противник получает выстрел из пистолета прямо в лицо и падает замертво. Тут кто-то наваливается на лейтенанта и прижимает его к земле. Томаса начинают душить, и он не может выбраться из этой хватки. Его спасает лишь то, что этого нападающего, которого командир 37-го не успевает разглядеть, сверху закалывают штыком. Агнесс помогает командиру выбраться из-под мёртвого тела. И так с каждым, и так каждый. Кто-то успевает стрелять, не подпуская к себе противника, кто-то берётся за нож или сапёрную лопатку, кто-то орудует штыком и прикладом. В конце концов, на помощь к галатийцам приходит «крошка Руби». Её дуэль с Крысой закончилась в её пользу, и теперь она расстреливает тылы имперцев, не давая им опомниться. Через пятнадцать минут всё заканчивается. Мост взят ценой огромных потерь. Пауль и Ральф спешат присоединиться к своим на той стороне. Когда они вновь стоят на построении, многие пошатываются даже при команде «смирно», все они забрызганы кровью, кто-то уже перебинтован на скорую руку. Но они всё ещё все в строю. Тут же при поверке им приходит сообщение о том, что их работа на данном участке фронта закончена. Их отзывают в тыл, сменяя другой частью из добровольцев. Война, наконец, отпустила их из своих объятий.
Они возвращаются на окраины Рамса. Побитые, уставшие, измученные. Раненые отправляются в полевой госпиталь, а все остальные растягиваются рядом с танком и тут же засыпают, оставляя на завтра все свои переживания и беды. Они выжили в первом знакомстве с войной, они увидели, как это, почувствовали на своей шкуре. Но что же ждёт их завтра?
Глава II
Ночью Агнесс не спится. Хотя она ужасно устала за этот, полный событиями, день, она не может сомкнуть глаз. Она идёт в полевой лазарет, чтобы хоть немного отвлечься от мрачных мыслей и посмотреть, как там Анна и Марго. В бою на мосту обе девушки получили колотые ранения, возможно, теперь их отправят домой.
Полевой лазарет – особое место. Здесь даже воздух какой-то болезненный, наполненный болью и страданием. Кроме того, он пропитан спиртом и запахами гноя, лекарств и крови. Под навесом располагаются импровизированные койки, здесь всё сделано на скорую руку, санитарные части ещё не полностью подтянулись из тыла сюда, на третью линию передовой. Совсем рядом слышен звон инструментов и короткие команды врача. Это под соседним навесом идёт операция. Агнесс опасливо озирается по сторонам и ищет кого-нибудь из санитаров, чтобы тот помог ей отыскать койки друзей.