Цветы корицы, аромат сливы
Шрифт:
Когда они наконец приехали в лагерь и вышли из машины, до Сюэли донесся запах дыма от разных костров.
– Так, ребят, берем все, идем к нашему лагерю.
– Да, Санек там в трехместной палатке без нас один жил, как барин, но мы его уплотним. Значит, речушка называется Смердынька. Вода не очень вкусная, рыжеватая, торфяная такая, увидишь. Лагерь специально поближе к речке ставят, потому что в других местах с водой напряженка, а речка вот сейчас, весной, талыми водами подпитывается, и нормально. Мыться, стираться – все в этой воде, дежурные нагревают котел воды, но на серьезную стирку обычно не хватает. С куртки или, там, камуфляжа, даже если очень сильно их уделать – засохшую глину
– Да-а, правда вот Толя Медляков возил с собой в лес ксерокс, – это было проблематично. В какое дупло он его планировал там включать – до сих пор остается непонятным.
Подошли туда, куда направлял их Саня. Там был большой тент, натянутый над костром, рядом сколочен стол, лавки вокруг костра, и на дереве прибит умывальник из канистры из-под воды. Поскольку приехали они днем, в лагере были одни дежурные, которые вели разговоры и лениво перемещались изредка с ведрами между речкой и костром. Кто-то играл сам с собой в маленькие магнитные шахматы, на костре что-то варилось на вечер. Рядом около тента стояли палатки, на них и на веревках между деревьями сушились спальники, свитера – все, что промокло и отсырело за ночь.
– Сань, выдай, пожалуйста, Сюэли щуп и научи его, как пользоваться. Я пойду там, поздороваюсь.
Вскоре Сюэли был выделен щуп. Это был заостренный, но с туповатым кончиком железный прут, обмотанный разноцветной изолентой, чтоб отличать свой от остальных.
– Им по лесу когда бродят, периодически обстукивают, «щупят» землю. Часто так находят разрозненные верховые останки. Да, прощупывая верхние сантиметры грунта, десять-пятнадцать. В дернину надо втыкать сильно, иначе уйдет неглубоко, на пару сантиметров. В общем, если в большую кость попадешь, теменную или какую еще – то специфически так отзовется, если в стекло или металл – тоже. Потом ножом окопаешь, посмотришь. Если не просто осколок, а что-то напоминающее личную вещь – отрываешь дальше. Тут очень много – на чистой интуиции и везении. Какой конкретно звук, я тебе сейчас покажу.
И Саня показал Сюэли, как отзывается кость, стекло, дерево, металл.
– Тебе объяснил Леха, что никакое незнакомое железо трогать нельзя? Что нельзя ручонками тянуть ни за какую проволоку, торчащую откуда-то из-под земли, говорил? Ну, я еще раз скажу, лишним не будет. Слушай: На Кавказе есть гора, самая большая, под горой течет Кура, мутная такая. Если на гору залезть и в Куру бросаться, очень много шансов есть с жизнию расстаться.
– Я понял, понял, – усердно закивал Сюэли. – Это стихи.
– Нет. Это инструкция-памятка. Сейчас я тебя научу, куда и как щупом нужно тыкать… аккуратненько. Ну, и куда им тыкать не нужно.
– Слушай, пошли на раскоп, а? – сказал подошедший Леша, тоже уже со щупом. – Мы ж не устали?
– Да, момент, в лесу – невероятная прорва клещей. Поэтому – полная обработка репеллентом, сейчас принесу, и по ходу еще осматриваем друг друга несколько раз на предмет клещей. Прививка от энцефалита – жутко хорошая вещь, только у вас же ее нет? Вот, значит, репеллент, с ядреным таким запахом, да, а ты что думал? Правда, к матерым поисковикам, вроде меня, клещи не приближаются – не смеют. Субординация. Но я лично думаю все же этот мистический аспект подкрепить репеллентом. По весне здесь тучи клещей – обычное дело,
– По китайскому календарю, 5-го марта начинается весенний гром, и это День пробуждения насекомых. То есть всякие мелкие существа просыпаются из-за первого весеннего грома.
– Слушай, я не могу – откуда ты взял этого инопланетянина?
– Народная республика Китай, – вежливо сказал Сюэли.
На раскоп шли километра три через поле, расчерченное следами, о которых Саня с Лещей с пониманием сказали что-то вроде: «Это кораблет пролетал», а Сюэли не понял ничего, – с черной обгоревшей землей в местах противопожарной опашки. Поле было не вполне полем: на нем видны были молоденькие деревья. Оно пришло в упадок и на огромном пространстве медленно возвращалось к состоянию леса. По пути шли мимо холма, где поставлен был простенький мемориальный крест, со ржавой каской.
– Вот мы сейчас идем на раскоп, – сказал Леша, – и с одной стороны лесок, в котором были немцы, а с другой – в котором были наши, и мы с тобой идем по тогдашней нейтралке.
– Немного не по себе, да? – заметил Саня.
– Мы когда после захоронения ходили в прошлом году прогуляться, ушли довольно далеко в поле. И под ногами хрустел снег, хотя там жарко было перед этим, и нигде снега не было. И еще мы как звуки разрывов слышали и голоса. Но вообще голоса – это тут часто такое. Просто слышатся отдаленно, – как крики в бою, что-то типа того, команды. Ты и сам услышишь… скорее всего.
– Да, о слышимости, – сказал Саня. – Значит, рано утром вы услышите тамтамы… африканские. С того берега речки. Это репетирует Череповец. Звук такой – «тум-тум, тум-тум». Мы уже их просили как бы этого не делать. Но они обещают шоу на День победы… в общем, услышите – не паникуйте.
Дорогу заслонили высокие, нездоровые, когтистые елки. В темных местах плотным слоем лежала темно-рыжая хвоя, из-под нее проступали заржавленные проволоки, ящики из-под снарядов, иногда, как знал Сюэли, неразорвавшиеся снаряды, ржавые, мины и прочий мелкий мусор войны, ушедший в дерн наполовину или меньше – верховое железо. Маленькая ящерица, серая и матовая, юркнула вниз по стволу ели.
– Эти ящерицы серые нарочно, потому что они такие же серые, как глина, – сказал, ни к кому не обращаясь, Сюэли.
– Глина тут серая, да. Но это сейчас мы отрыли блиндаж. А когда доходит до горизонта без воздуха, она там очень красивого цвета – лиловая, с переходом в синий. Знаешь, это под дерном, плотные, слежавшиеся слои глины, куда нет доступа воздуха, анаэробные условия. Ты ее можешь увидеть вполне, если на подъеме воронки будешь отвалы перебирать. Да, вот что еще, запомни: при работе на раскопе стараются не называть кости костями, принято говорить – останки. И очень не принято их кидать. Их осторожно и с уважением кладут на пакетик. А, и возьми там себе пендель – сиденье из пенки, защелкни на поясе. Простая вещь, но незаменимая в лесу, потому что если просто в штанах куда сядешь, промокнешь за секунду. А на корточках столько не усидишь.
Весь первый день на раскопе Сюэли просидел вместе с женщинами, детьми и зелеными новичками на отвале, просеивая землю через пальцы. Так же выглядел и второй день, и третий. После получаса переборки отвала пальцы начали страшно ныть у ногтей. Земля и глина были такие холодные и плотные, что Сюэли только молча дивился на Лешу с Саней, которые работали в велосипедных перчатках и уверяли, что хотя чувствительность пальцы таким образом теряют сразу, но зато лучше чувствуются инородные предметы. Пальцы у Сюэли как-то застыли и стали как стеклянные, поэтому комки земли помягче он теперь разламывал пальцами, а потверже – ковырял ножом.