Цветы на его похороны
Шрифт:
— Мы связались с кипрскими властями. Судя по всему, они, как и все остальные, считают, что он сменил имя исключительно из деловых соображений. А учитывая то, что сейчас творится в Ливане, навести справки там практически невозможно. Мы очень многого не знаем! — Хокинс возвел глаза к небу. — Я говорил с его вдовой. Она знает, что он сменил имя, но это случилось задолго до их знакомства. Она даже не сумела припомнить, как его звали на самом деле. Когда я ей напомнил, она посмотрела на меня своими большими зелеными глазами и воскликнула: «Ах да, вот именно! Так зачем же вы меня тогда расспрашиваете, суперинтендент?» — Хокинс скорчил гримасу. —
Маркби хмыкнул про себя и немного приободрился. «Рейчел без труда удается отделываться от Хокинса. Теперь Хокинсу кажется, что я лучше сумею найти к ней подход. Вот почему он вдруг стал таким общительным. Даже заговорил о тритонах и двойной перекопке!»
Хокинсу явно не хотелось унижаться перед старшим инспектором, и он нехотя спросил:
— Полагаю, вам она ничего не говорила? По-моему, она знает больше, чем говорит. Почему она молчит? Вот что мне хочется знать!
Маркби совсем не хотелось защищать Рейчел. И все же нелишне напомнить Хокинсу о том, что Рейчел только что потеряла близкого человека.
— Она сейчас в таком состоянии, что… трудно ожидать, что она сосредоточится на прошлом или ответит на все ваши вопросы. Завтра похороны. Ей предстоит тяжелое испытание.
— Ах да. Надеюсь, там мы с вами увидимся. Темный костюм захватили? — Хокинс глубоко вздохнул. — Я свой привез. Если бы мне платили по пятерке за каждые похороны, на которых пришлось присутствовать… Я был на похоронах всех жертв, присутствовал при казни всех злодеев. Видел такое количество гробов, кладбищ и крематориев, что уму непостижимо. Однажды пришлось побывать даже на морских похоронах. В тот день как раз было сильное волнение, и шлюпка ходила ходуном. Падре чуть не вывалился за борт, а у вдовы началась морская болезнь. Ну а я обязан был присутствовать по долгу службы. Что ж, посмотрим, что удастся выжать из французика! — Хокинс окинул участок, где они находились, неодобрительным взглядом. — Везде все аккуратно и прилизано, а здесь — взгляните — садовник даже не прикасался к кустам. Странное место для отдыха — в кустах, в зарослях.
— Это называется «естественный садик».
— Я всегда думал, что слово «естественный» как-то связано с нудистами! — неожиданно заявил Хокинс. Его худое, узкое лицо перекосилось в странной гримасе.
Неужели суперинтендент улыбается?! Оказывается, Хокинс умеет шутить!
Верная своему слову, Мередит на следующий день поехала в город, убедиться, что цветы доставят в срок. Она подумала, что напрасно тратит время, потому что обычно флористы не срывают крупный заказ. Зато Рейчел наконец успокоится. Кроме того, Мередит приятно было на время вырваться из Линстона. Да и с Хокинсом можно не видеться. Кроме того, у нее появится возможность позвонить Фостеру и доложить, как обстоят дела, не боясь, что ее подслушают.
Всю дорогу она вспоминала гневные слова Алана: зачем она согласилась помогать Фостеру? Главное, она и сама понимала, что Алан прав. Не нужно было попадаться на удочку и соглашаться на роль троянского коня. Она занялась не своим делом, и вот результат! Таскала для кого-то каштаны из огня, и ей едва не проломили череп.
Кстати, поход в цветочный магазин оказался в своем роде открытием. Оказывается, похороны будут совсем не такими скромными и тихими, как уверяла ее Рейчел. Владелец магазина сказал, что цветы и венки, заказанные владелицей «Малефи», он отправит в похоронное бюро.
— Вместе с цветами от всех остальных.
— От всех остальных? Их много?
— Не очень. Около дюжины. Правда, заказы на цветы для похорон Константина поступают до сих пор.
Выйдя из цветочного магазина, Мередит задумчиво побрела по улице. Время от времени она озиралась по сторонам, ища телефон-автомат. Наконец она нашла будку и набрала лондонский номер. Звонить было как-то неуютно. Ей казалось, что все прохожие пристально смотрят на нее. Конечно, на самом деле никто на нее не смотрел, просто у нее разыгралось воображение. Нервы у нее не такие крепкие, как ей бы хотелось.
— А, Мередит! Как у вас там дела? — весело осведомился Фостер.
— Как и следовало ожидать. Похороны завтра. Родственников не будет, потому что их нет, но кое-кто все же придет.
— Не теряйте бдительности! Хотя, похоже, ничего мы не выясним. — В трубке послышалось какое-то шипение. — Что ж, мы обязаны на всякий случай проверить все.
— У меня еще кое-что. Похоже, кто-то считает, что я сую нос не в свое дело. Вчера утром меня едва не прикончили каменным ананасом.
Последовала долгая пауза.
— Извините… Я, наверное, не расслышал! — сказал Фостер.
— Каменным ананасом. Украшением на стойке ворот.
Мередит показалось, что Фостер фыркнул, но сдержал смех. Она сердито воскликнула:
— И совсем не смешно! Кто-то привязал его за веревку, а потом сбросил мне на голову!
На сей раз молчание длилось дольше.
— Понятно. — Голос у Фостера сделался озабоченным. — Поверьте, я меньше всего хочу, чтобы вы пострадали. Уезжайте оттуда сразу после похорон!
— Вряд ли получится. В Линстон приехал суперинтендент Хокинс; я почти не сомневаюсь, что миссис Константин попросит меня остаться до тех пор, пока он не уедет.
— Будьте осторожнее, — взволнованно попросил Фостер.
Ничего, пусть поволнуется! — мстительно подумала Мередит, выходя из будки.
Она немного побродила по центру городка, поглазела на витрины. Очень не хотелось так быстро возвращаться в Линстон. В витрине магазинчика деликатесов стояли керамические горшочки с всевозможными импортными паштетами. Рейчел говорила, что после похорон всех пригласят в «Малефи», где угостят холодными закусками. Может, стоит что-нибудь купить, внести свой вклад? Повинуясь порыву, Мередит зашла в магазинчик и купила утиный паштет. Он продавался в белой миске, расписанной от руки, — тускло-синие листья и горчичные цветы. Содержимое выглядело очень аппетитно; сверху паштет украсили двумя вишенками и темно-зелеными лавровыми листьями, блестящими от желе.
Только на обратном пути Мередит вдруг сообразила, что совершила оплошность. Миссис Паско, скорее всего, оскорбится, увидев в миске с покупным паштетом недоверие к ее кулинарным способностям. Но теперь делать нечего, придется отдать покупку — в ее комнате паштет держать негде.
Мередит бочком вошла в кухню, держа обеими руками керамическую миску, и пробормотала:
— Вот, возьмите… вдруг пригодится!
Как она и боялась, миссис Паско обиделась.
— Спасибо, мисс! — сухо ответила экономка. — Вообще-то я всегда сама делаю паштет. А ваш поставлю в холодильник. Вдруг все съедят, тогда он и пригодится.