Цветы на его похороны
Шрифт:
Она вытащила из ящика прямоугольник размером с открытку и протянула его Маркби.
Он увидел фотографию, портрет десять на пятнадцать. Лицо на портрете оказалось ужасно изуродованным. Тот, кто это сделал, явно испытывал к изображенной там женщине страшную ненависть.
— Миссис Джеймс? — на всякий случай уточнил Маркби.
— Она самая. Но зачем… зачем Джилли это сделала? Она любила Молли. — Миссис Харди и выглядела, и говорила очень изумленно. — И никогда в жизни она себе таких выходок не позволяла! Не такой у нее был характер.
— Джиллиан этого не делала! — заревел мистер Харди
Он ткнул пальцем в фотографию.
— Зачем же она ее спрятала? — спросил Маркби.
— Это не одно и то же, — сухо ответил Харди. — Вы сыщик и, по-моему, парень неглупый. Должны понимать, в чем разница.
— Хорошо, тогда кто же изрезал фото? У вас есть какие-нибудь предположения?
— Да, есть. Я догадываюсь, кто порезал старушку и почему! Да и вы сами скоро догадаетесь, если пораскинете мозгами. Ведь все ясно, яснее некуда. — Мистер Харди оскалился по-волчьи. — Маменькин сынок, Невил, вот кто это сделал!
— Нет-нет, Уолли, он не мог изрезать портрет собственной матери! — возразила ошеломленная Ирен Харди.
— Парень явно ненормальный. Да и ничего удивительного — при той жизни, какую он ведет. — Харди тыкал в Маркби пальцем, словно подчеркивая каждое слово. — Джилли не бросала нас, потому что она хорошая дочь. Невил живет со старушкой Молли, потому что ему духу не хватает уехать. А ведь ему очень хочется отсюда сбежать, да, очень! Но он слабак, а слабаки — опасные люди, Маркби! Небось думаете, раз я инвалид и не могу двинуться с места, так я и в людях не разбираюсь? Так вот что я вам скажу. Может, ноги у меня и не ходят, зато мозги еще работают как надо. Если человек всю жизнь сидит в инвалидном кресле, как вот я, что еще ему остается делать? Я всю жизнь наблюдаю жизнь и думаю… И замечаю многое из того, что другие не видят. Этот Невил всегда казался мне странным. Я предупреждал Джилли, но она, конечно, и слушать ничего не хотела. Считала его настоящим чудом!
— А мне он всегда казался симпатичным молодым человеком… Он несколько раз заходил к нам.
Миссис Харди сделала последнюю попытку защитить Невила.
— Глаза у него бегают. Никогда не смотрит прямо в лицо. Ничего не говорит о себе. Уверяю вас, у него в голове такие мысли, что ни вам, ни мне не захочется знать!
Что ж, наконец правда произнесена, подумал Маркби и взял фото.
— Можно я его ненадолго позаимствую? Я передам его кому надо.
— Да, вы уж позаботьтесь о нем, — согласился мистер Харди и даже рукой махнул, отдавая снимок. — Нам оно не нужно. От него одно зло!
Выйдя от Харди, Маркби некоторое время постоял на месте, не зная, что делать дальше. Фотография торчала из его нагрудного кармана и хрустела при ходьбе. Харди верно говорит, от снимка одно зло. Прав ли он насчет Невила — вопрос другой. Но внутренний голос подсказывал Маркби, что отец Джиллиан рассудил совершенно верно.
Чуть поодаль за домиками высилась церковь. Маркби подумал: интересно, сохранились ли венки на могиле Алекса через два дня после похорон и в каком они состоянии? Он решительно зашагал в сторону кладбища.
Цветы по-прежнему лежали на могиле. Они довольно хорошо сохранились, хотя роса попортила черные и золотые ленты на венке от Рейчел, а розовые бутоны поникли. Маркби сразу увидел, что он не один. Какой-то человек склонился над венками и разглядывал приколотые к ним карточки. Когда Маркби подошел ближе, человек выпрямился, и Маркби тут же его узнал.
— Смотрю на цветы, — пояснил старший инспектор Селвэй. — Красивые! Хотя мне всегда жалко напрасно губить такую красоту. Когда умерли мои родители, мы попросили всех вместо цветов жертвовать на благотворительность; так, по-моему, гораздо разумнее. И все-таки не скрою, есть что-то трогательное в этих венках и цветах. Признак почтения. Без них похороны какие-то неприютные. Как-то даже неприлично. Вы меня понимаете?
Маркби ответил:
— Строго говоря, вас ведь больше занимает не смерть Константина, а смерть Джиллиан Харди…
— Меня все интересует, особенно если убийца крутится где-то рядом. — Селвэй прищурился. — А вашему положению сейчас не позавидуешь!
— Да, безусловно, — согласился Маркби.
— Кое-кто считает, что вам крупно не повезло.
— Я и сам себе не завидую. Не очень-то приятно оказаться, так сказать, по ту сторону. Больше всего мне не нравится, что приходится стоять в стороне и наблюдать, как другие ведут следствие. Я ни в чьих способностях не сомневаюсь, просто… я ведь и сам сыщик и сейчас, так сказать, сделал стойку.
Селвэй ухмыльнулся и кивком указал на могилу:
— Вы хорошо его знали?
— Почти не знал. Видел его всего один раз. Нас познакомили, а где-то через полчаса он умер. То же самое и мисс Митчелл; мы познакомились с ним одновременно. Но вы обязательно узнаете все обстоятельства дела.
Селвэй хмыкнул:
— Кстати, что занесло вас сегодня в Линстон? Хотели полюбоваться отсыревшими вялыми гвоздичками?
— Я ходил выразить соболезнования мистеру и миссис Харди.
— Вот как? — Маленькие глазки Селвэя впились в него. — Им есть что рассказать?
Избегая прямого ответа, Маркби начал:
— Когда я увидел девушку в вольере, то сразу заметил, что у нее в руке что-то зажато. Сначала я решил, что у нее в кулаке уголок открытки. Разглядеть получше не представилось возможности.
Селвэй покачался на каблуках и пристально посмотрел на Маркби.
— Да.
— Возможно, уголок фотографии.
— Совершенно верно! — сухо сказал Селвэй.
— Саму фотографию вы нашли?
— Еще нет.
Маркби сунул руку в карман и вытащил снимок, который дали ему супруги Харди.
— По-моему, если вы найдете ту, с оторванным уголком, на ней будет то же самое… То есть портрет в таком же виде.
Глава 19
Рейчел всю вторую половину дня злилась и была всем недовольна. Наконец Мередит поняла: если она не отдохнет от нее хотя бы час, она закричит. Ей удалось убедить Рейчел принять успокоительные таблетки, которые прописал доктор Стонтон, и прилечь после ужина.