Цветы со шрамами. Судьбы женщин в русской истории. Измена, дружба, насилие и любовь
Шрифт:
Новой самодержицей всероссийской стала Екатерина I, которую до крещения звали Мартой Скавронской. Екатерина исключительно благоволила Меншикову и была благодарна ему за все, что он для нее сделал. А сделал он немало.
Привлекательную прибалтийскую крестьянку Марту захватил в плен во время русского наступления на Мариенбург (современный город Алуксне в Латвии) пожилой фельдмаршал Борис Шереметев, и сразу же сделал своей метрессой (любовницей). Вскоре красавица заинтересовала Меншикова, и светлейший отнял ее у Шереметева, к большому того неудовольствию.
Однако и с Данилычем Марта пробыла недолго:
Петр полюбил Скавронскую до безумия, окрестил ее Катенькой (после перехода в православие она стала Екатериной Алексеевной Михайловой) и женился.
После смерти Петра Меншиков с помощью гвардии возвел Екатерину на престол и фактически стал единоличным правителем государства, самым могущественным человеком в империи.
Судьба Марии Меншиковой сильно интересовала Екатерину I, равно как и будущее Петра Сапеги. Польский шляхтич являлся одним из фаворитов любвеобильной императрицы, и, давая благословение на брак его с дочерью светлейшего, царица, что называется, «отрывала от себя».
В марте 1726 года архиепископ Феофан Прокопович в присутствии всего императорского двора обручил 25-летнего Петра Сапегу с 14-летней красавицей Марией Меншиковой.
Александр Данилович по случаю обручения дочери закатил в своем дворце роскошнейший бал. Казалось, счастью молодых ничто не могло помешать. Мария обожала своего жениха, Петр отвечал ей взаимностью. Не было никаких проблем и с деньгами: 100 тысяч рублей выделила Екатерина I, а отец невесты расщедрился аж на 700 тысяч золотых.
Однако время шло, а свадьба все откладывалась. Александру Даниловичу, ставшему фактически правителем государства, Петр Сапега уже не казался блестящей партией для дочери. Теперь Меншиков метил гораздо выше.
Светлейший задумал породниться с императорской фамилией, выдав дочь за наследника престола, великого князя Петра Алексеевича.
В 1726 году внуку Петра Великого, сыну царевича Алексея исполнилось 11 лет. Мальчик, по воспоминаниям современников, был крайне избалованный, самолюбивый и капризный. Наследник не любил учиться, предпочитая проводить время на охоте с молодым князем Иваном Долгоруковым и юной дочерью своего деда, Елизаветой.
Пребывая с раннего возраста при дворе, Петр рано испытал на себе его тлетворное влияние. Не изучив еще как следует букваря, наследник уже вовсю интересовался красивыми фрейлинами и заводил себе взрослых метресс.
Императрице Екатерине I, по большому счету обязанной Данилычу не только троном, но и самой жизнью, «прожект» Меншикова о свадьбе его дочери и царевича показался вполне дельным. Петру Сапеге предложили взять в жены племянницу императрицы, молодую красавицу Софью Карловну Скавронскую. Польский шляхтич, которому уже надоело ждать «вхождения в тело» невесты, с удовольствием согласился.
Екатерине не удалось погулять на свадьбе бывшего фаворита: 6 мая 1727 года царица скончалась в возрасте 43 лет. Новым императором стал одиннадцатилетний Петр II, но всю полноту власти в своих руках сохранял Александр Данилович Меншиков.
Сиятельный князь был так уверен в своем могуществе, что вместе с бароном Остерманом, князем Голицыным и графом Головкиным практически обязал Петра II
Невиданная доселе наглость, но Данилычу она сошла с рук.
Князь П. В. Долгоруков в своих «Записках» утверждал, что одиннадцатилетний император «рыдал до изнеможения», когда ему сообщили о скорой свадьбе с Марией Меншиковой. Царь не хотел жениться, он мечтал только об играх и охоте, а женщин предпочитал веселых и озорных, а не серьезных и спокойных, как Марья.
Тем не менее всесильного Меншикова государь все еще боялся как огня. Петр II провозгласил своего будущего тестя генералиссимусом, а после обручился с Марией Меншиковой.
Мария, которую насильно разлучили с любимым человеком – Петром Сапегой, своего венценосного жениха терпеть не могла и как мужчину не воспринимала. Дикие выходки истеричного, самовлюбленного подростка пугали ее и вгоняли в депрессию.
При этом отец регулярно отправлял Марию в покои к императору, увещевал быть ласковой с женихом. Ослушаться отца барышня не могла, а государь жестоко насмехался над невестой, обзывал ее «фарфоровой куклой», без стеснения приглашал в свои покои веселых и активных метресс.
Частичной компенсацией для Марии стали титул императорского высочества и собственный двор, включавший в себя камергера, четырех камер-юнкеров, два десятка фрейлин, множество пажей и слуг. Из казны на содержание двора государевой невесты выделялось по 34 тысячи рублей в год. Все эти милости вручил Марии не жених, а ее всесильный отец.
Не обидел Меншиков и других членов своей семьи. Так, младшая дочь Александра и свояченица В. М. Арсеньева получили ордена святой Екатерины.
Все большее влияние на государя начало оказывать семейство Долгоруковых, прежде всего близкий друг императора Иван Долгоруков. Позиции всесильного князя Меншикова и контролируемого им Верховного тайного совета пошатнулись. Петр II уже не так сильно боялся Данилыча, которого, по слухам, Иван Долгоруков презрительно называл «бесполезным старикашкой».
Государь злился на Меншикова за то, что тот хотел женить его на Марии, но не, имея пока возможности достать до светлейшего, вымещал злость на его сыне – тринадцатилетнем Александре Меншикове.
Историк Костомаров писал об этом:
«Около государя в числе сверстников был сын Меншикова, Петр, в досаде против его отца, мстил сыну и бил до того, что тот кричал и молил о пощаде».
Мало-помалу Петр II начал «доставать» и до Меншикова. Так, однажды государь отправил своей сестре Наталье 9000 червонцев, преподнесенных царю в дар Петербургскими каменщиками. Меншиков эти деньги у служителя-курьера отнял, заявив: «Государь слишком молод и не знает, как употреблять деньги». Это вызвало гнев у Петра. «Как вы смели помешать моему придворному исполнить мой приказ?!», – топнув ногой, закричал император. Не ожидавший такой суровой реакции Меншиков был вынужден прилюдно унижаться перед малолетним государем, обещать ему миллион из собственных средств.