Цветы всегда молчат
Шрифт:
Латоя неслась не разбирая дороги. Она намеревалась найти Мифэнви и Колдера и высказать им все. И вот, свернув в главный коридор, она с разбегу врезалась в какую-то молодую женщину. Столкновение было столь сильным, что спутнику той леди, в которую Латоя врезалась, пришлось подхватить свою спутницу. И тут только, уже было набрав в рот воздуха для принесения извинений, Латоя заметила, с кем столкнулась!
Джозефин Эддингтон, или кто там она сейчас, собственной персоной! Она всегда крайне бесила Латою! Самоуверенная зазнайка, привыкшая к тому, что мир вертится лишь вокруг нее! Но ей
Латоя окинула соперницу возмущенным, ненавидящим взглядом. Странно, Джози ведь уже полгода замужем, а все еще не превратилась в важную матрону, подобную своей мамаше и сестричкам. Напротив, она словно стала еще краше. Еще ярче. Еще ослепительнее. Прибавляло недовольства и платье Джози из бледно-кораллового гипюра на шелковой основе, отделанное тончайшими, кремового оттенка кружевами. Оно подчеркивало свежесть и нежность своей обладательницы.
Хороша! Слов нет – хороша! Латоя не могла этого не отметить. Сейчас Джози, раскрасневшаяся, с пылающими от гнева глазами, стояла, прижав кулачок к своей взволнованно вздымающейся груди. Разумеется, она сейчас походит на богиню ярости, но у нее, Латои, грудь-то в любом случае больше. Вторая ручка Джози покоилась в руке мужчины, сопровождавшего ее. И вот этот субъект был куда интереснее!
Латоя слышала, что Джози Эддингтон, да-да, блестящая Джози Эддингтон вышла замуж за какого-то ученого очкарика. Это всегда была наиболее презираемая Латоей категория мужчин. Она знала такого, с ним общался один из ее многочисленных кузенов по матери. То был всклокоченный, вечно небрежно и крайне бедно одетый тип, с гнилыми зубами, бешеной жестикуляцией, брызжущий слюной в разговоре. К тому же он был тщедушен и прыщав. В общем, что-то более жалкое представить было сложно. И Латоя несказанно упивалась, когда мысленно рисовала себе гордячку Джози об руку с таким мужем.
И каково же было ее удивление, когда она увидела супруга Джози воочию. Высокий, стройный, ладно сложенный, одетый аккуратно и с тонким вкусом. Странно, но даже очки совсем его не портили. Наоборот, они словно дополняли его строгий, немного холодный образ. Конечно, он не красавец, как тот же Джоэл Макалистер, но у него правильные и весьма приятные черты. А уж о глазах и говорить нечего – в такой синеве и утонуть недолго. Но даже не это поразило ее. В нем было нечто такое, что Латое захотелось отдаться ему. А еще она была не прочь увидеть его без одежды, и можно сказать с уверенностью: ей бы понравилось увиденное! И она не будет собой, если не растопит этот айсберг и не уложит его в свою постель!
Поэтому сейчас, гордо выпятив свою полную и красивую грудь, затянутую в этот нелепый старомодный корсаж, который тем не менее только подчеркивал ее формы, кокетливо откинув выбившийся из прически белокурый локон, она подошла ближе и протянула руку:
– Ах, Джози, сколько лет, сколько зим! Рада, очень рада тебя видеть! И вас, сэр, – она потупила глазки, тени от длиннющих ресниц заплясали на щеках.
Джози шарахнулась от нее, а заинтересовавший ее джентльмен, смерив Латою обжигающе презрительным взглядом, лишь
– Простите, миледи, но я не разделяю вашей радости, – сказал он, словно ставя между ними ледяную стену. И эта его неприступность еще больше заводила Латою, тем более что внутри у нее все вибрировало от звуков его голоса – глубокого, теплого, волнующего.
– Джози, разве ты не познакомишь нас? – не унималась Латоя.
Джози лишь сильнее прижалась к мужу, он же, будто чувствуя, что она нуждается сейчас в его защите, обвил рукой ее тонкий стан и привлек к себе.
Латою бесила эта близость. Ей хотелось, чтобы он так же обнимал ее. У него были очень красивые руки с тонкими длинными пальцами.
– Мисс Грэнвилл, я что-то не припомню тот день, когда позволила вам обращаться ко мне так панибратски, – Джози гордо вскинула свой прелестный точеный носик. – И мне нет никакой нужды знакомить вас со своим мужем. Он вряд ли захочет иметь с вами какие-нибудь дела. Правда ведь, мой дорогой?
Муж Джози наблюдал за происходящим с явной заинтересованностью, и легкая, слегка лукавая улыбка играла на его губах. Но Латоя заметила, как он чуть вздрогнул от этого «мой дорогой», и поняла, что Джози не очень-то его балует.
– Думаю, ангел мой, у вас есть основания так полагать, – проговорил он, не выпуская жену из объятий, не отводя глаз от Латои и не переставая ехидно улыбаться. – Извините нас, миледи, – он чуть наклонил голову, – но мы с Джози очень не любим, когда в наше уединение столь бесцеремонно вклиниваются посторонние. Поэтому, с вашего позволения, мы бы хотели продолжить прогулку. Одни.
Латоя задрожала. Он только что отшил ее, притом весьма бескомпромиссно, но при этом столь идеально, что вроде и обижаться было не на что.
Парочка удалилась, беззастенчиво обнимаясь.
Латоя проводила их злым взглядом, невольно отмечая, как хорошо они смотрятся вместе.
А он – крепкий орешек! Но что ж, тем интересней будет охота и тем слаще победа!
И она улыбнулась, уже ощущая ее вкус.
Глава 14. Расписываться радугой небесной
Дорога в Глоум-Хилл, 1878 год
Дориан Пятый отпустил их только с условием, что навещать старика они будут куда чаще, чем раз в три года, и в следующий обязательно приедут с наследником. При этих словах Мифэнви залилась краской, а Колдер, взяв жену под локоток, лукаво подмигнул тестю и пообещал поработать над вопросом престолонаследия Лланруста. За что получил игриво-гневный взгляд Мифэнви.
Латоя тоже возвращалась в Глоум-Хилл – Аарон попросил своих будущих родственников позаботиться о невесте, пока ему нужно будет отлучиться по важным делам. Колдер заверил: если потребуется, он запрет непутевую кузину в одной из замковых башен, и Латое что-то подсказывало, что он не шутит. Однако известие о том, что мистер и миссис Торндайк едут с ними, несказанно подняло ей настроение: ведь это значило, что они с Ричардом (теперь она знала, как его зовут) смогут встречаться в замкнутом пространстве помещения, а следовательно, ее шансы на победу значительно возрастали.