Цыц!
Шрифт:
— Господи, вот уж не ожидал такой отповеди. А ведь ты права… Ты умная, тактичная, а я… Где мне было набраться этого? В детдоме? В армии? В каскадерской группе? Прости меня. Прости, если можешь. Я думал, что я мачо, крутой мэн, а я просто мужлан.
— Вы росли в детдоме? — ахнула Лиля, растроганная его тирадой.
— Да. Но я не люблю говорить об этом. Ты простишь меня?
— Учитывая ваше чистосердечное раскаяние, — улыбнулась она. — Прощаю.
У моих детей будет отличная мать. Не только милая и хорошенькая,
— И я не стану тебя торопить. А что касается машины… Ты все-таки попробуешь сесть за руль?
В его глазах была такая мольба…
— Попробую…
Они выехали за окружную, проехали километров двадцать по шоссе, свернули на боковую дорогу. Он остановился.
— Ну, час настал! Пересаживаемся. Кстати, этой малышкой управлять легко, автоматика.
— Ой, это я совсем не умею.
— Научишься! Вот смотри… — он показал ей, что и как надо нажимать, и вот она уже тронула с места, вся дрожа от страха. Но машина слушалась идеально.
— Не бойся, я рядом, в случае чего, выправлю. Пока тихонечко, вот так. Смотри-ка, получается! Молодец! Да на дорогу смотри. Не волнуйся. Вот так, умница, да ты просто талант! Годик поездишь и хоть на Формулу-1! Ты девушка умная, а машину водить каждый дебил может.
Лиле казалось, что все происходит не с ней, а с героиней какого-то сериала. Мужчина всей ее жизни, главная несостоявшаяся любовь, вдруг материализуется, влюбляется в нее, неузнанную, предлагает руку и сердце, дарит такую машину, специально расписанную в ее честь, учит ее водить… Но в сериалах в этот момент непременно что-то случается… Либо авария, либо какая-то встреча, которая на время сломает эту идиллию…
Она чувствовала себя за рулем все увереннее и набирала скорость.
— Лиля! Сбрось скорость, я кому говорю! — крикнул Ринат, словно сквозь вату. — Сумасшедшая, я кому говорю, тише! — он силой отобрал у нее руль. Сбросил скорость. — Тормози, хватит, хорошенького понемножку! Совсем с ума сошла!
— Цыц! — вдруг вырвалось у нее.
— Что? — опешил он.
— Цыц!
Он смотрел на нее во все глаза. И вдруг захохотал.
— Лилька, родная моя, я люблю тебя. Мне еще ни одна баба на свете не говорила «цыц»!
Она словно очнулась от странного состояния, охватившего ее несколько минут назад.
— А? Что?
— Тебе вдруг показалось, что ты все можешь, да? Что ты самая крутая и можешь даже взлететь на этой расписной тачке? Такое бывает с неопытными дурочками. Поэтому машина пока постоит у меня. А мы с тобой будем ездить за городом или по ночам, пока ты не привыкнешь. Такая эйфория нередко случается в самом начале и можно разбиться насмерть.
— Ринат, а что скажут твои друзья, когда увидят, как ты вылезаешь из такой машинки, совершенно дамской?
— А мне плевать! Вообще, мне уже давно плевать на то, что обо мне скажут!
— Все?
— Все. Кроме тебя! Я сегодня понял, что мне безумно важно, чтобы ты меня любила, но еще важнее, чтобы уважала. Понимаешь?
— Да. Понимаю. И тебе нельзя говорить «цыц»?
Он опять рассмеялся.
— Нет, это можно и даже нужно. Но и я тоже, если ты зарвешься, буду говорить тебе «цыц», хорошо?
— Ринат, останови машину.
— Хватит, я тебя сейчас больше за руль не пущу.
— И не надо. Мы уже скоро приедем, да?
— Еще минут двадцать. А что?
— Поцелуй меня!
— Лилька, нет!
— Почему?
— Потому что тогда мы никуда не поедем.
— А может и не надо?
Ей вдруг показалось, что лучше не ехать в эти гости. Что там может что-то случиться.
— Прости, родная, но ехать надо. Борис мой старинный друг. Неудобно. К тому же я здорово проголодался, а Вика варит такую солянку… Мечта! Ты любишь солянку?
— Ну, как хочешь… — понурилась она.
— Лиль, ты обиделась?
— Нет.
— Ты умница!
Она, разумеется, обиделась. Попросила поцеловать, а в ответ услышала про солянку. Для них все важнее любви… И работа, и жратва… Но я сама виновата, нечего лезть к голодному мужику с нежностями. Ах, Боже мой, это даже хорошо, возникшие было иллюзии рассыпались в прах.
— Ты чего притихла? Устала? Ну еще бы, первый раз за рулем… Ничего, мы уже почти приехали.
— А на ослике можно будет покататься? — решила она сменить тему.
— Нет, это только детям разрешается. А ты так любишь осликов? Хочешь, куплю тебе ослика?
— И он будет жить у меня в квартире? Благодарю.
— Нет. Он будет жить во дворе нашего дома. В Италии ослики не редкость.
Так! Он уже увез меня в Италию! Но тут взгляд ее упал на руки, спокойно лежащие на руле. Боже, какие красивые, сильные руки! Я же люблю его и при чем тут мое самолюбие? Если я из-за своих дурацких амбиций опять потеряю его, то уже второй раз не переживу…
— Хочу! — сказала она. — Ослицу!
— Почему именно ослицу? — улыбнулся он.
— У нее будут ослятки. Ничего прелестнее ослят я не видела!
— А щенята? Котята? А ты видела новорожденных тигрят? А котят пумы? Маленькие все хороши!
— А крокодильчики тебе тоже нравятся?
— Крокодильчики нет, а вот детеныши бегемота прелесть. А зебрята! Ты бы видела… А маленькие жирафы…
— Ты любишь зверей?
— Очень. А ты?
— И я. Но все-таки осленок куда милее бегемотика.
— Вот упрямая баба! — расхохотался он. — Ну, мы приехали!
Ринат погудел у ворот большого участка, обнесенного высокой кирпичной стеной. Ворота раздвинулись. Он въехал на участок. К машине сразу бросилась большущая пушистая собака, с виду совсем не страшная.