Цыганская магия
Шрифт:
Она говорила с такой страстью, что, глядя на нее с умилением, тетушка подумала: «До чего хороша!»
«Слишком красива, чтоб сидеть взаперти в маленьком жалком домике на задворках, — сказала она себе. — И слишком красива, чтобы ее присутствие могла спокойно снести эта женщина».
И внезапно Аспазия почувствовала себя ужасно старой и безобразной.
Затем с особой проницательностью, свойственной иногда людям, подошедшим к краю жизни, она сказала:
— Не знаю, как ты добьешься этого, дитя мое, но твердо уверена в одном: раз
Когда Летиция возвращалась домой, в ее ушах все еще звучали слова старой тетушки. Словно зов трубы, побуждающей к решительным действиям.
И в то же время у нее не было никакого плана и она даже понятия не имела, с чего начать.
Покончив с обедом, который она проглотила, даже не заметив, что ест, поскольку мысли ее были заняты замужеством Стефани, Летиция заявила:
— Мама, я хотела бы немного прокатиться верхом.
— О конечно, дорогая, — откликнулась принцесса Ольга, — но Густав должен обязательно сопровождать тебя. Ты же знаешь, кузина Августина будет шокирована, узнав, что ты ездишь одна.
— Но Густав уже так стар, что не в силах даже присматривать за лошадьми. Зачем же брать его в утомительную поездку? — возразила Летиция. — Я буду держаться подальше от дворца, так что надеюсь, кузина Августина не увидит меня и никто из ее слуг-шпионов не донесет.
Принцесса только вздохнула и ничего не ответила.
Все они знали, что великая герцогиня привезла слуг из Пруссии, и они исправно докладывают ей обо всем, что происходит, в особенности, как была уверена Летиция, обо всем, что касалось семьи принца Павла.
Итак, она пошла к стойлам на заднем дворе, где находились всего две лошади — последние из тех, что держал отец при жизни.
Когда после смерти принца Павла его вдова с дочерьми переселилась в гостевой домик, им пришлось распродать всех своих лошадей за исключением двух молодых жеребцов — самых чистопородных. Приобретая этих красавцев, принц Павел возлагал на них большие надежды.
Теперь бы он порадовался, видя, что не ошибся: оба жеребца, великолепные каждый по-своему, были источником радости для Летиции и Мари-Генриетты, в особенности когда Кирила не бывало дома.
Возвратясь из полка, он полностью монополизировал обеих лошадей, и у девушек было мало шансов покататься на них.
И вот Летиция, хоть и бедно, но элегантно одетая в костюм для верховой езды, который носила вот уже несколько лет, оседлала жеребца по кличке Кахо.
Это имя непременно вызвало бы осуждение у великой герцогини, поскольку по-цыгански «Кахо» означало «вождь».
В свое время принц Павел забавлялся, давая всем лошадям цыганские клички. Летиции же казалось, что Кахо и впрямь выглядел как вождь.
Она выехала с заднего двора и поскакала, стараясь держаться в тени деревьев и как можно дальше от дворца, пока не достигла городских ворот и не оказалась
Летя во весь опор по долине, она, как всегда, думала о том, как прекрасен Овенштадт и как сильно любит она свою страну.
Вдали, на границе со Звотаной, высилась гряда гор. Хребет тянулся на многие мили, образуя естественную границу и с другими, менее дружественными странами.
Некоторые горы были так высоки, что даже в самое жаркое лето на их вершинах и в глубоких расселинах виднелся снег. Теперь же, поздней весной, пики их сияли ослепительной снежной белизной на фоне ярко-синего неба.
Снега питали бесчисленные ручейки и реки, а также дикие цветы, в изобилии растущие на полях и лужайках.
Пестрые, яркие и разнообразные, они были столь хороши, что Летиции на миг стало жаль, что Кахо топчет их копытами.
Затем внимание ее отвлекло целое облачко бабочек — они казались некими сказочными существами, вспархивающими из высокой травы перед бегущей лошадью.
Они уже довольно далеко отъехали от города, и девушка начала смотреть по сторонам в надежде увидеть цыган.
Тетушка Аспазия утверждала, что в жилах короля Виктора течет цыганская кровь, а потому Летиция была уверена, что если кто и поможет найти выход из положения, так это цыгане.
Возможно, они сумеют каким-то образом околдовать короля или же подскажут ей, что делать дальше.
Как бы там ни было, но некий инстинкт, которому она не могла не подчиниться, гнал девушку на их поиски.
Обычно в это время года цыган поблизости бывало много, однако ей пришлось проскакать почти час, прежде чем она увидела вдали табор.
Впереди виднелись округлые купола пестрых шатров и фигурки людей, двигающиеся между ними.
Летиция очень рассчитывала на то, что это табор именно венгерских цыган.
Венгрия граничила с Овенштадтом с востока, а венгерские цыгане, хотя и преследуемые и презираемые в ее стране, были умнее, талантливее и куда древнее по своему происхождению, нежели многие другие.
В Венгрии вождя цыганского племени называли «герцогом Малого Египта», некогда венгерский король снабдил своих цыган специальными бумагами, где подтверждалось, что они находятся под его покровительством.
Летиция, еще не подъехав к шатрам, замеченным ею издали, уже поняла, что встретилась с венгерскими цыганами.
Именно их хотела она отыскать, поскольку кальдераши славились не только работой по металлу и умели производить изумительной красоты и изящества кубки, которыми венгерская знать украшала свои столы. О них шла слава как о колдунах и магах.
— То, что надо! — сказала она себе.
Девушка была уверена в том, что прием ей окажут самый теплый, поскольку цыгане сразу поймут, кто она. Сердце ее возбужденно билось — некое шестое чувство подсказывало, что они помогут спасти Стефани.
На лужайке стояло восемь шатров — некоторые из них довольно изящной формы, ярко расписанные.