Да, моя королева! Книга первая
Шрифт:
Но пока она расслабилась в горячей воде, прикрыв веки и немного откинув назад голову. Это было такое наслаждение – после многочасовой тряски в паланкине дать отдых уставшему телу!
И снова почему-то ей вспомнилась встреча у ручья. Почему разбойник следовал за их процессией? Хотел убедиться, что в пути на них никто не нападет? Или хотел увидеть Леру? Или проследить, куда они проследуют? Вопросы, вопросы, вопросы… Лера не знала на них ответов. Зато она знала точно – что этот загадочный мужчина заинтересовал ее.
Правда, зачем ей это было нужно? Ведь их так многое разделяло… К тому же, один из его людей был виновным в ее ранении…
«Но ведь
Она еще раз мысленно произнесла имя мужчины, снова отметив, как мелодично оно звучало. А уж поющая всю свою сознательную жизнь Валерия в этом хорошо разбиралась.
И как пронзительно он смотрел сегодня! Какое пламя разгоралось в его черных глазах!
Лера почувствовала вдруг, как, несмотря на горячую воду в бассейне, прохладные мурашки пробежались по ее коже, сосредоточившись где-то в глубине груди – там, где в этот момент быстро забилось сердце.
«Уф, Лера! Прекрати! Что ты себе вообразила! – остановила она себя. – Больше ты никогда не увидишь этого человека! Хватит грезить! Вернись на землю! Подумай лучше о том, как теперь будешь жить в этом мире, в котором совершенно не ориентируешься!»
Ладно, она подумает об этом в более спокойной обстановке. А где же нянюшка? Ведь она должна была принести ей чистую одежду!
И, словно подслушав ее мысли, Хюн Шим появилась в купальне с аккуратной стопкой вещей.
– А вот и я, милая! Со Хён, ты уже искупалась? – спросила она, кладя на скамеечку вещи девушки. – О! А что же ты не взяла душистое мыло?
Говоря это, женщина взяла с полочки у стены пузатую маленькую баночку с обвязанным кусочком промасленной бумаги широким горлышком, удерживаемым льняной бечевой, и открыла ее – по воздуху поплыл приятный аромат трав. Женщина взяла крошечную плоскую деревянную лопаточку и, подцепив ей густое мыло, положила его на жесткую тряпочку, служившую, видимо, своеобразной мочалкой.
– Держи, девочка! Давай-ка я тебя помою!
– Э… Не надо, няня! Я сама!
Кормилица удивленно уставилась на нее:
– Но раньше тебе всегда помогала я или твоя Ха Юль!
– Ха Юль? Кто это? – недоуменно спросила Лера и тут же осеклась. Попыталась исправить свою оплошность. – Я… не помню…
– Божечки! – всплеснула руками, в одной из которых была зажата «мочалка». – Да что ж это творится-то?! А госпожа знает? – вдруг с тревогой спросила женщина.
– Ну… Я пока еще не успела ей сказать…
– Вот же беда! – сокрушалась Хюн Шим. – Госпожа может осерчать!..
– А может… не говорить ей пока? – предложила Лера.
– Ох, не знаю!.. – покачала седой головой кормилица. – Думаю, сказать все же нужно…
– Ладно… – вздохнула Лера. – Но немного позже, хорошо?
– Да, да, – согласилась нянюшка. – А Ха Юль – это твоя служанка! Давай-ка я потру тебе спинку, дитя мое!
Лера с благодарностью отдалась ласковым рукам старой женщины.
А потом та еще тщательно промыла ее (да, теперь её!) длинные волосы, а когда разрумянившаяся от горячей воды девушка вышла из бассейна, осторожно ступая по невысоким каменным ступеням, Хюн Шим обернула ее мягким большим полотном, а позже, когда Лера надела нижнюю белоснежную чхима, обернув ее широкую планку вокруг груди, и села на низенькую скамеечку-банкетку с мягким сиденьем, нянюшка принялась осторожно подсушивать смоляные пряди еще одним
Монотонные движения едва не усыпили девушку, и, заметив, что ее подопечная клюет носиком, а глаза ее, помимо воли так и норовят закрыться, старая кормилица спохватилась и неожиданно зычным голосом позвала служанку Ха Юль, велев той приготовить одежду барышни. Леру ждала трапеза. И девушка подозревала, что стол будет накрыт отнюдь не теми скромными блюдами, которые давали ей в монастыре.
Глава 8
Лера
Вот уже несколько дней Лера жила в богатом доме главного королевского советника в качестве его старшей дочери. Правда, за все это время она так и не увидела «отца» – дела королевской службы держали его в столице.
Весь уклад жизни этих людей, устройство быта настолько отличалось от прежнего существования девушки, что первое время она просто терялась, не зная, как поступить, что сделать, чтобы ее не приняли за сумасшедшую невежу. И ей очень повезло, что рядом всегда была либо старая нянюшка, либо ее личная служанка Ха Юль. Только эти двое знали, что она «потеряла память». Валерия не вдавалась особо в подробности данной «потери», но обе женщины – и пожилая, и совсем юная – приняли этот факт как данность и, на счастье Леры, нигде, кажется, не болтали о «молодой госпоже».
Лера, сколько ни пыталась, так и не смогла пока понять, где же она очутилась: в одной из так любимых ею дорам, в реальном историческом прошлом, или же вообще в каком-то параллельном мире, существующем наряду с ее Землей.
Она всеми силами старалась адаптироваться к новой реальности, усердно запоминая все, что могло пригодиться.
Во-первых, в богатом доме советника Шим было два крыла – внешнее и внутреннее. Внешнее крыло использовали для приемов, во внутреннем располагались жилые комнаты. Была еще и огромная, идущая через все павильоны, образующие единую замкнутую систему, терраса. Она играла роль главного холла, который связывал отдельные закрытые помещения в одно пространство. Прямоугольные колонны поддерживали крышу с открытыми стропилами и смотрелись одновременно очень монументально и в то же самое время как-то воздушно, вероятно, благодаря искусной росписи растительными орнаментами и изображениями сказочных птиц и бабочек.
Как позже Лера узнала совершенно случайно, из щебета болтушки Ха Юль, зимой панельные подъемные двери в опущенном закрытом состоянии играли роль стен террасы, образуя еще одну, отделенную от улицы комнату. Но сейчас, летом, все двери были подняты, подвешены на металлических крюках, формируя открытое пространство.
Во-вторых, жилой дом делился на мужскую и женскую половину. «Анбан» – комната во внутреннем крыле дома, принадлежащая жене советника, в которой она чаще всего проводила свое время и откуда вела все домашнее хозяйство, распоряжаясь многочисленными слугами. Правда, кроме самой хозяйки дома, в эту комнату допускались лишь ближайшие родственники и личные служанки. В связи с тем, что это были помещения с ограниченным доступом, ночью они отделялись от остального пространства закрытыми дверьми. Днем, когда двери были открыты или подняты, роль разделительных линий играли высокие пороги, позволяющие посторонним держать дистанцию.