Да, урук-хаи мы!
Шрифт:
Ворота, выбитые тараном, с грехом пополам вернули на место, а повреждённые доски принялись менять на свежие, мне не хотелось встречать вражескую армию с распахнутой калиткой. А враги наверняка заявятся, в конце концов, некоторым из местных удалось сбежать во время штурма, и существовал нехилый шанс, что они доберутся до других селений и попросят помощи. Или даже из того самого города на горизонте нагрянет волшебник на голубом вертолёте, чтобы показать нам кино, которое нам не понравится.
Укреплять оборону надо было как можно скорее, и мы работали в поте лица вместо того, чтобы отдыхать и наслаждаться плодами победы.
Причём
Так прошло несколько дней, в течение которых мы только работали, а по вечерам пировали, опустошая запасы из чужих кладовых. Я выучил несколько слов на языке местных жителей, в основном, чтобы отдавать приказы, но взаимопонимания пока всё равно не удавалось достичь. Местные глядели волком, шептали и тихо плевались нам вслед, когда думали, что мы не видим, но на бунт и открытое неповиновение не решались. Те, кто осмелился, теперь лежали, присыпанные мёрзлым грунтом. На расправу орки были скоры.
Приближалось полнолуние, и это значило, что первый месяц долгой зимы мы почти пережили. Дни по-прежнему шли на убыль, становясь короче, и вставать приходилось с рассветом, чтобы успевать всё запланированное, а долгие вечера я проводил под крышей моего нового дома, в окружении моих ближайших сподвижников.
Мы ждали прибытия первых переселенцев, которые со дня на день должны были появиться. Всё же одно дело — просто спуститься с гор, чтобы воевать, и совсем другое — переезд. Переезд — хуже пожара, мне хватило нескольких раз в своей прошлой жизни, чтобы навсегда их возненавидеть.
Но когда можно свалить всю неприятную работу вроде погрузки и транспортировки на других, переезд уже не кажется таким страшным делом, и я ждал, когда на горизонте появятся орки, навьюченные поклажей и запряжённые в волокуши.
Ни коней, ни ослов, ни какого-либо другого вьючного или тяглового скота орки не знали. У деревенских были быки, с помощью которых они, по всей видимости, пахали землю, но в горы их не потащишь и в сани не запряжёшь. Были овцы и козы, но и они содержались исключительно ради шерсти и молока. Лошадей в деревне я не обнаружил, но местные их знали, по крайней мере, Кунеш знал точно. На лошадях ездили только самые знатные и богатые, а в этой деревне настолько богатых жителей просто не было.
Это намекало на то, что в других посёлках, ещё западнее, добычи будет ещё больше, и у многих чесались руки на предмет того, чтобы сходить за зипунами. Благо, идти теперь нужно было не по крутым горным тропкам, а через лес или вовсе по льду.
Нурзбук и Лургуш наперебой упрашивали меня отпустить их на разведку, и я долго упираться не стал, потому как знал, всё равно пойдут, даже если и не отпущу, просто будут объяснять своё отсутствие тем, что заплутали в лесу. Так что орки небольшими отрядами прочёсывали местность и наводили страх на всю округу, терроризируя жителей окрестных хуторов и отдалённых выселок. Я в этих вылазках не участвовал, занимаясь более полезными делами и пытаясь наладить контакты с аборигенами.
Получалось не очень. Даже старый Кунеш предпочитал где-то постоянно гаситься, и отыскать его иногда становилось нетривиальной задачей, а про остальных и говорить нечего. Отношения между двумя народами были далеки
И как бы я ни пытался показать местным своё доброе отношение, мне просто отказывались верить. Этого, конечно, можно было ожидать, кто поверит вообще в то, что орочий вождь угощает детей сушёными яблоками или пытается заговорить с их матерями. Орки считали это забавной причудой вождя, а местных это пугало ещё больше, они принимали это за какую-то подлую хитрость, хотя я был совершенно искренен.
Так что всё потихоньку шло своим чередом, день за днём. Наши воины ходили в рейды, неизменно возвращаясь с трофеями, славой и историями, первые переселенцы тонким ручейком потянулись с востока в поисках лучшей жизни. Орда росла и ширилась, как набирающий силу молодой зверь, с каждым днём становясь всё больше и крепче.
Казалось, что наша славная победа над «равнинниками», как местных окрестил кто-то из орков, это фундамент и основа для будущих побед, а нашу военную машину уже не остановить. Мы оказались опьянены этой победой, успех вскружил нам голову, мы почувствовали себя властителями Вселенной. И начались происшествия, объяснить которые простой случайностью мы уже не могли.
Сначала начались болезни, о происхождении которых шаманы могли только догадываться. Целый десяток слёг одновременно, вернее, расселся по нужникам, круглосуточно сменяя друг друга. Ели они всё то же самое, что и другие орки, так что выяснить, в чём причина, не удалось, но на всякий случай я запретил местным приближаться к нашим котлам и кухням.
Пропало несколько охотников, причём поиски ни к чему не привели. Такое, конечно, случалось и у нас в горах, кто-нибудь регулярно срывался в пропасть или его задирали дикие звери, но сейчас я буквально носом чуял, что это неспроста. От бедолаг даже никаких следов не осталось, что в зимнем лесу достаточно странно само по себе.
Случился пожар в одной из хижин, куда переселилась семья из племени Белых Ястребов, и было неясно, то ли это уголёк ночью выпал из печки, то ли хату подожгли снаружи, и пусть даже переселенцы успели выбраться и остались целы, то жилище сгорело дотла вместе со всеми пожитками. Ладно хоть и мы, и местные вовремя заметили, забили тревогу и потушили пожар прежде, чем он перекинулся на остальные постройки.
Если бы все эти происшествия оказались растянуты во времени, размазаны тонким слоем по календарю, то я бы и ухом не повёл. Это жизнь, всякое случается. Но когда почти каждый день происходит какая-то нездоровая суета, это моментально настораживает. Ещё и переселяющиеся вниз орки каждый день морочили мне голову своими жалобами, просьбами и заявлениями, отчего мне порой хотелось взять палицу и разбить несколько черепов.
Последней каплей стало то, что орчиха из Чёрных Черепов попросила меня решить спор с новой соседкой из племени Каменных Когтей, дескать, ей досталась хижина больше, хотя детей у неё меньше, и это, мол, несправедливо и они должны поменяться. Хотя все знали о том, что первыми себе жильё выбирают те, кто первыми пришёл, и эта орчиха вовсе не торопилась. Я еле сдержался, чтобы не отлупить её прямо там.