Да Здравствует Резервация!
Шрифт:
Приподняв отодранный край стенной панели, монах помог Стинову выбраться на лестничную площадку и пролез в дыру следом за ним.
Снизу доносились голоса. Кто-то торопливо поднимался вверх по лестнице.
Монах знаком приказал Стинову замереть. Как только голова человека появилась над краем лестничных ступеней, геренит просунул посох между перил и ударил его острым наконечником в висок. Человек рухнул как подкошенный и покатился вниз.
– Гарта убил! – пронзительно закричал кто-то внизу.
– Там он! Там! – ответил ему другой голос.
– Живее, – монах подтолкнул Стинова
Они побежали наверх, слыша позади шум погони.
На последнем лестничном пролете монах, на секунду задержавшись, кинул на ступени пригоршню четырехгранных шипов.
Стинов и монах успели пробежать метров десять по почти не тронутому огнем коридору, когда с лестницы раздались протяжный крик, грохот падающих тел и отчаянная ругань. Кому-то из преследователей шип проколол ступню, и он, потеряв равновесие, покатился вниз по лестнице, сбивая следовавших за ним.
– Налево, – крикнул монах бежавшему впереди Стинову.
Игорь машинально выполнил команду и оказался в маленькой квадратной комнате. Дальше пути не было.
– Куда ты привел меня? – в отчаянии закричал Стинов, развернувшись к монаху.
Геренит запер дверь и молча указал пальцем на потолок.
Подняв голову, Стинов увидел, что одна из потолочных плит чуть сдвинута в сторону. Лаз был узким, только чтобы смог протиснуться человек.
– Полезешь один, – сказал монах. – Я останусь. Охранники не знают, сколько нас было.
– Ты собираешься сдаться? – удивился Стинов.
– Это уж как будет угодно Провидению, – с легким смешком, как показалось Стинову, ответил монах.
– Куда я доберусь по этому крысиному ходу? – указал на дыру в потолке Стинов.
– Поползешь в ту сторону, – монах рукой указал направление. – Метров через двести вверху будет открытый проем. Света не будет, так что ориентируйся по звукам. Проем выходит в задние ряды кинотеатра. Вылезешь незамеченным и уйдешь из зала вместе со зрителями. Это сектор Мечникова, подконтрольный комендантам. Какое-то время искать тебя там не будут. Тебе надо добраться до принадлежащего Ордену геренитов сектора Паскаля. Там ты будешь в безопасности.
– Я не смогу воспользоваться лифтом, – сказал Стинов. – Меня сразу же вычислят по удостоверению.
– Зайди в бар и вытащи удостоверение у какого-нибудь пьянчуги, – ответил монах.
Дверь вздрогнула от удара подоспевших охранников.
– Давай, – монах подставил Стинову сцепленные вместе руки.
Стинов поставил ногу на ладони монаха и, подброшенный вверх, нырнул в дыру на потолке.
– Перевяжи руку, – сказал монах, кинув вслед ему перевязочный пакет. – И поставь плиту на место.
Зазор между плитами перекрытия был настолько мал, что невозможно было даже приподнять голову. Стинов отполз в сторону, вдыхая липнущую к мокрому от пота лицу пыль, и уперся пятками в край сдвинутой плиты. Плита медленно, со скрежетом поползла и с глухим стуком встала на предназначенное для нее место. Не медля более ни секунды, Стинов пополз в указанном монахом направлении.
Убедившись, что плита стоит на своем месте, монах развернулся к двери. Дверь сорвалась с петель, и первый влетевший в комнату охранник напоролся на острый наконечник монашеского посоха. Ударив мертвого охранника ногой в грудь, монах откинул его в сторону. Второй охранник взмахнул металлическим хлыстом. Монах, присев, ловко увернулся и снизу ударил охранника посохом в пах. Сделав шаг в сторону, он позволил телу упасть.
Остававшиеся в коридоре охранники разбежались по сторонам от дверного проема. Монах молча ждал.
– Эй ты! – раздался властный голос из-за двери. – Тебе все равно не уйти! Брось оружие и выходи!
Монах легко поднял с пола тело убитого охранника, подтащил его к двери и вытолкнул в коридор. На падающее тело с двух сторон обрушились хлысты. Ударив по одному из хлыстов посохом, монах выбил его из рук охранника. Выпрыгнув в коридор, он ткнул обезоруженного охранника тупым концом посоха в лоб. Другим концом палки он отвел в сторону удар хлыста находившегося позади него охранника и со всей силой воткнул наконечник посоха ему под ребра.
Последний оставшийся в живых охранник вскинул руку, в которой у него был метательный нож. Монах перехватил посох за середину и кинул его, как копье. Удар в грудь откинул охранника к стене.
Монах подошел к убитому и выдернул из его тела свой посох.
– Восславьте Провидение, – тихо произнес он, обращаясь к трупам, и, опираясь на посох, быстро зашагал вдоль коридора.
Дойдя до лестничной клетки, он свернул за угол.
Прибывшее десятью минутами позже спецподразделение Стояновича оцепило секцию. Информационники метр за метром обыскали весь дом, но не нашли никого, кроме мертвых.
Глава 18
Беглец
Стинов полз, задыхаясь от пыли и затхлого, спертого воздуха, с трудом протискивая тело между давящими на спину и грудь плитами межсекторных перекрытий. Духота была невыносимой, да еще и полной грудью не вздохнешь. Пот заливал глаза. Шея задеревенела от напряженного, неудобного положения. Голова гудела, словно медный колокол, в центре которого со скрипом раскачивался пудовый язык.
Чтобы двигаться вперед, Стинову приходилось выбрасывать руки перед собой и, прижимая ладони к полу, медленно подтягивать тело. Верхние плиты держались на коротких бетонных столбиках, на которые Стинов то и дело натыкался, больно ударяясь то плечом, то кистью руки. Все сильнее болела раненая рука, которой, несмотря на боль, приходилось постоянно работать.
В темноте невозможно было определить ни направление, ни пройденное уже расстояние. Даже время, казалось, становилось неопределенной величиной. Кроме столбов, в закономерности расположения которых Стинову так и не удалось разобраться, в щели, по которой он полз, не существовало никаких ориентиров. Поэтому не было и уверенности в том, что он не сбился с указанного монахом направления. Геренит сказал, что до выхода на поверхность метров двести, а Стинову казалось, что он ползет уже целую вечность. Таким, наверное, будет выглядеть ад, предназначенный для него, – узкая, бесконечная щель, по которой он должен будет ползти, с трудом проталкивая тело меж сдавливающих его плит, ползти без остановки и без надежды увидеть выход, ползти, задыхаясь и сдирая кожу о шершавые плиты.