ДА. Книга 3
Шрифт:
Темная. Темная способна.
Почти наверняка.
Эту сторону магии, секреты, оставшиеся за границами Темных-Мертвых земель, мало кто знал. Кроме тех, кто с таким сталкивался.
Например, Валентайн Альгор.
— Люциан, мне больно! — София ойкнула, и он разжал пальцы: оказалось, сдавил ее руку, забыв о том, что они в музыкальном салоне дома Драконовых. Да вообще обо всем забыв. Что ни говори, а у него есть отличное оправдание: после такого себя не забыть бы.
— Значит, ты уверяешь, что вы из другого мира. И что понятия не имеешь, как оказались здесь после дуэли.
—
Чем больше она говорила, тем больше он убеждался в своей правоте. Неожиданный холод, купол тьмы, серебро, удар молнии. Молнии были одним из видов боевой магии темных: вызываемые смещениями подпространства между мирами живых и ушедших, которые провоцировали черные смертельные грозы. Вот же драхство!
— Если бы я знала, что Ленор — это Лена, моя Лена, все было бы гораздо легче. Гораздо. Но я не знала. Узнала только сегодня, случайно.
И это тоже было похоже на правду. В прошлый раз, когда они встречались, общались совершенно иначе.
— Жоффрей де Пейрак, — повторил странное имя Люциан. — Это кто?
— А… — София, то есть Соня, поперхнулась ранхом, который все-таки пригубила. — Это просто выдуманный книжный персонаж. Его любила моя мама. Любила… любит.
Она замолчала и погрустнела, и Люциан замолчал тоже. Просто потому, что сейчас не находил слов. Можно было посчитать все сказанное бредом, происками темных, какой-то подставой, но София говорила искренне. Больше того, она была права насчет странных словечек и всего того, да и насчет перемен в поведении. Ларо никогда не была такой, какой была… эта девушка. Девушка, которая не боялась говорить ему (да и всем) в лицо то, что думает, защищать друзей. Дерзить.
Лена.
Впервые в своих мыслях он произнес ее настоящее имя так, как сейчас. Не производное от Ленор, к которой она не имела ни малейшего отношения. Да, если бы он сразу был повнимательнее, заметил бы много странностей в ее поведении. Не только в ее, в поведении Софии-Сони тоже. Но он всегда был зациклен исключительно на себе. Исключительно на своих желаниях, поэтому ничего и не видел. В том числе тех странностей, что проявились у «Ленор», очевидно, тоже с потерей памяти. С потерей памяти Ларо и попытками освоиться в новом мире.
— Откуда у твоей подруги темная магия? — задал самый волнующий вопрос.
— Понятия не имею. Люциан! Да что ты на ней так зациклен! Это просто магия, просто вид магии! А Лену я знаю всю свою жизнь. Она такой человек, каких я никогда не встречала, — София-Соня прижала руки к груди. — Она настолько добрая, я даже не представляю, кого еще могу привести в пример… вот, например, кто бы бросился спасать злейшего врага — Софию Драконову, рискуя всем? Она ведь действительно рисковала всем. И она все потеряла, когда засветилась. Против нее был весь мир. Ну если не мир, то Академия точно, да и многие дарранийцы… судя по тому, что произошло сегодня.
— Что она тогда делает рядом с Валентайном Альгором? — сощурившись, спросил Люциан.
В груди снова полыхнуло. И на этот раз как-то подозрительно остро и горячо. Гораздо горячее, чем
— Не знаю, — Соня развела руками. — Но могу предположить, что он помогал ей справиться с темной магией. Если она взялась ниоткуда, а ты знаешь о ее мощи, Лене нужен был тот, кто поможет ей не вредить людям. Это только мое предположение, мы ни о чем не успели поговорить, как ты знаешь… Кстати. А откуда ты знаешь?
Взгляд девушки стал цепким и пристальным, вонзился в него. В упор.
Правда, Люциану уже было все равно. В ушах звучали слова Софии: «Если она взялась ниоткуда, а ты знаешь о ее мощи, Лене нужен был тот, кто поможет ей не вредить людям».
Это не может быть правдой. Не может, учитывая, как она обжималась с Альгором… хотя много ли раз он видел, как она «обжималась» с Альгором? Или просто большую часть дорисовал в своем сознании?
Нет, это не может быть правдой. Просто не может. У Ленор Ларо не было темной магии… Или была? Или это следствие того, что произошло с девушками при переходе между мирами?
— Люциан, — напомнила о себе Соня. — Откуда ты знаешь?
— Я следил за ней.
— Следил?! Зачем?!
— Чтобы вывести на чистую воду, — Люциан смотрел на сидевшую перед ним девушку, но мыслями был далеко. Очень далеко.
— На чистую воду?! Из-за… твоего отношения к темной магии, да? То есть то, что я тебе говорила, вообще для тебя ноль?! — Соня, кажется, искренне оскорбилась, но ему сейчас было не до нее.
Не до того, чтобы разбираться по поводу чьих-то раненых недоверием чувств, потому что все, что осталось в прошлом, сейчас представилось ему в совершенно ином свете. Не ей обижаться из-за недоверия, они столько дружили, и София, которая Соня, ему ничего не сказала. Хотя, если так уж задуматься, понятно, почему. С его отношением к темной магии, с его отношением ко всему, что с ней связано…
Разговор, навсегда оставшийся в прошлой осени, почему-то сейчас вспыхнул перед глазами, как запечатленный заклинанием памяти для особых случаев. Разговор в кабинете Эстре, перед тем, как он вышел, оставив Ларо одну, наедине с тем военным.
— Это правда?
— Я не знаю.
— Не знаешь? Ты не знаешь, проводила ли манипуляции с темной магией, или нет? Не знаешь, использовала ли эту дрянь? Как так? Провалы в памяти? Или избирательное восприятие?
— Нет. Я не понимаю, что происходит! На прошлой неделе я была в парке, и на меня напали… точнее, кто-то запустил в меня огненным шаром. Тогда все это случилось — то, о чем говорит Лэйтор, я просто вскинула руки, и меня закрыло сетью Грихмира.
— ЧТО?
— Я… Я хотела тебе обо всем рассказать, но вчера ты сказал про маму, и я…
— Не смей упоминать мою мать.
Тогда он просто вышел. Просто бросил ее там, раздираемый ненавистью, яростью, болью, отчаянием. Люциан ей не поверил, не поверил ни единому слову, просто бросил ее одну.