Далёкая и близкая Сибирь

Яковлев Андрей Викторович

– Возможно, это работники спецслужб аэропорта. А хотите, Люда, я подойду и спрошу об этом у стюардессы?

– Николай, прошу Вас, не стоит. Мы так хорошо сидим.

– Ладно. Сидим действительно хорошо.

– Вот, в туалетах самолёта по-русски же написано – «Не курить! Кислород!» – продолжала Люда. – Заходишь по нужде, а там накурено, хоть топор вешай.

– Согласен.

– Вот, видите, Николай, а Вы говорите, почему я боюсь.

– Людмила, знаете, самолёты сейчас чаще падать не стали. Раньше, в советское время, информация о крушениях не всегда публиковалась, а в нынешние времена, не скрывая, сообщают обо всём. При этом, как ни крути,

всё равно самолёты – самый надёжный вид транспорта. Ваша подозрительность к происходящему на борту, как и боязнь летать, объясняется одним словом.

– Каким же?

– Аэрофобия.

– Да?

– Да.

– Вы, Коля, видимо, этим не страдаете?

– Признаюсь честно, стараюсь не обращать внимание на все эти вещи, – развёл руками Николай. – Просто летаю – и всё. Меньше думаешь, легче спишь. Не хочешь самолётом, бери билет на поезд и трясись неделю. А насчёт курения в самолёте Вы правы.

По проходу с подносом в руках продвигалась стюардесса, приветливо улыбаясь, предлагала пассажирам мятные леденцы. Коля зачерпнул горсть конфет, предложил Людмиле.

– Спасибо, – сказала Люда. – Налейте тогда ещё.

– С удовольствием, – отозвался Николай, отвинчивая крышку бутылки.

– Знаете, Николай, Вы мне напоминаете моего мужа…

– Как-то Вы грустно об этом сказали. Видимо, недавно в разводе?

– Нет, мой муж погиб в Чечне.

– Простите.

– Ничего, я уже привыкла. Мы прожили-то всего ничего. Дочка у нас родилась. Он военный, там не спрашивали, отправили на войну – и всё. Как будто украли у меня семью. Дочери уже четыре, а она всё ждёт, когда папа вернётся…

На глазах Людмилы навернулись слёзы.

– Коля, Вы не обращайте внимания. Лучше расскажите о себе.

– Чего рассказывать, – пожал плечами Николай. – Живу с родителями, семьи своей пока не завёл. Наверно, не пришло ещё время.

– Сколько Вам?

– Тридцать два нынче будет.

– Хороший возраст, – вдохнув, сказала Люда.

– Да, хороший.

Немного погрустив, Николай решил, что будет правильней перевести разговор в другую плоскость. Ничего более не мог придумать, как рассказать несколько анекдотов.

Коньяк был выпит примерно в течение полутора часов. Людмила уснула, положив голову на плечо своего спутника. Николай не возражал и старался не делать резких движений, чтобы не беспокоить молодую особу. Когда разносили обед, не стал её будить, а просто взял для Людмилы рыбное блюдо. Потом, сам немного подкрепившись, уселся удобней, но уснуть почему-то не получилось.

Глядя на мирно спящую девушку, он думал, сможет ли полюбить ещё раз. Размышлял и о том, как быстро идёт время. Командировки, дом, работа. Эта формула, по которой ему приходится жить. У всех его знакомых уже есть свои семьи, а он один. А ведь была когда-то любовь. Но, увы, ему не удалось использовать тот шанс. Николай всегда с нежностью вспоминал свою по-настоящему первую любовь, которую не сумел сохранить. Он был молод и глуп, и сейчас, с высоты прошедших двенадцати лет, безутешно грустил о своих ошибках. Как бы тогда устроилась его жизнь, не пойди он на поводу обстоятельств.

2

Вот Николаю восемнадцать. С приходом совершеннолетия пришла и повестка в армию – осенний призыв. Служить пошёл с желанием, хотя мама плакала, словно провожала его на войну. Отец крепился, но когда новобранцев садили в автобус, также смахнул скупую слезу.

Дальше – сборный пункт, распределение, а затем поезд примчал их в Новосибирск. Там учебная часть, недалеко от аэропорта Толмачёво. Через полгода обучения распределили уже в военную часть в глухой тайге, недалеко от уездного городка «Б», что под Новосибирском.

Лето в Сибири жаркое, но весьма короткое. Комары, мошка, оводы и слепни. И, что интересно, каждый летний месяц появлялись разные виды этих насекомых, отличающиеся от своих предыдущих собратьев цветом или размером. В особо знойный период вспыхивали лесные пожары. Солдат всё время посылали на их ликвидацию.

С ноября по март устанавливались морозы. Особо трескучие – под минус сорок пять – в декабре и январе.

Из развлечений у солдат – телевизор в казарме, библиотека и увольнение по выходным в уездный городок. Ко всему этому быстро привыкаешь: хорошее питание, свежий воздух, а главное в том, чтобы к тебе относились как к человеку. Командование части заботилось о своих подопечных, это отмечали все без исключения военнослужащие.

Так время быстро пролетело от первого лета до второго, а этой осенью уже и домой ехать. Случился день, когда после обеда Николай должен был смениться из наряда по КПП. Дежурный позвонил на пост по телефону и попросил его какое-то время ещё побыть там до прихода новой смены, вероятно, задержавшуюся при разводе.

Погода отличная, лёгкий ветерок раздувал полуденный зной. Чтобы не помереть со скуки, Николай сел на ступеньки перед входом служебного помещения с внешней стороны территории, выходившей к лесу, и стал бросать в небольшую лужу маленькие камешки, коих было много рассыпано вокруг. Его внимание привлекла большая бурого цвета жаба, вылезшая из травы. Николай начал кидать камни в её сторону. Попадая в жабу, он радовался, как ребёнок. Им овладел непонятный азарт. Бедное земноводное, пытаясь скрыться от ударов камней, забралось в лужу. Из воды торчала только верхняя часть головы. Но Николай по-прежнему бросал камни, не желая останавливаться. При точном попадании жаба на некоторое время опускалась на дно, потом опять всплывала, высовывая морду на поверхность.

Стойкость жабы начинала надоедать солдату, и тогда он поднял двумя руками большой камень и зашвырнул в лужу, придавив земноводное ко дну.

Сделав такое дело, Николай зашёл внутрь помещения. Вдруг он почувствовал позывы своей совести. Для чего всё это? Зачем было убивать невинное животное? Откуда взялся этот глупый азарт? Откуда эта агрессия по отношению к беззащитной твари? Ответа он не находил.

Через окно Николай видел, что поднялся сильный ветер. Погода неожиданно стала меняться, ещё минуту назад ничего не предвещало перемен. Набежали тяжёлые тучи. Ветер усилился. Открытая форточка колыхалась из стороны в сторону. Коля хотел было закрыть её, но порыв ветра распахнул створку. Та ударилась о раму, стекло треснуло, а следующий порыв закрыл форточку. Осколки стекла полетели на пол помещения.

– Ничего себе, – пролепетал Николай. – Ну, где же там следующая смена? Куда они провалились?

Пошёл сильный дождь. Вспышки молний чередовались раскатами грома. Капли хлестали по стеклу и попадали в помещение через разбитую форточку. Под подоконником образовалась большая лужа, ручейками растекающаяся по неровному полу.

Минут через десять дождь стал стихать. Внимание Николая привлёк яркий шар, непонятно откуда появившийся перед самым окном. Солдат хотел подбежать ближе к окну, чтобы лучше рассмотреть шар, но остановился.