Далекие берега
Шрифт:
Хорошенькие девушки в геологической партии, – большая редкость, и большая беда. Они вносят элемент беспокойства в сплоченные мужские ряды, и тогда нормальные на вид мужики сходят с ума, и вместо обычного русского языка, они начинают разговаривать языком Пушкина и Гете.
Мне неоднократно приходилось видеть, как из-за юных девушек сходили с ума начальники партии, не говоря уже о простых работягах. Такое положение в полевых партиях чревато социальным взрывом.
– Представляете, мужики, вместо начальника, нами руководит его баба?
– Но ведь у начальника партии (экспедиции) дома есть жена? – спросят люди несведущие.
– Да, какая, к черту, жена? Господи, да причем здесь жена? Это дома она у него жена! Если женщине нечем развлечься в долгое отсутствие мужа, пусть себе спит и видит сны о верных мужьях!
Я пишу о реальной жизни, о том, что видел, и знаю не понаслышке. Честь и хвала тем начальникам, которые, будучи влюбленными, не забывали о нуждах своего отряда и слава тем героям, которые «в полях» не обращали на девушек никакого внимания!
В нашей геологической партии тоже была молодая девушка. Может быть, она была хорошенькой. Кажется, ее звали Лида, это не так уж и важно для последующего рассказа. Можете назвать ее другим именем, суть от этого не изменится.
Ей было двадцать пять лет, и она была техником аэрогеологической экспедиции. (На Севере Камчатки мы работали совместно.) В Лиду влюбились почти все лица мужского пола. Из-за недоступности девушки, конкуренция кандидатов на ее внимание возрастала. Уже через неделю после Лидиного приезда, в состоянии отчаяния находились шофер экспедиции, многие местные летчики, поселковый инженер, и оба водолаза.
На танцы в поселковый клуб Лида ходила только вместе со мной. Мне было только девятнадцать лет, с точки зрения девушки я еще не годился в ухажеры, но зато служил ей надежной защитой от посягательств других мужчин.
За это мне позволялось больше основных конкурентов. Мне даже разрешалось делать девушке массаж, но не будем вникать сейчас в тонкости этого замечательного искусства.
– Эх, Лида, Лида! Однажды мне даже пришлось драться за ее честь, было бы из-за чего драться, честно говоря!
В один прекрасный день Лида, которой надоело сидеть в поселке, попросилась к нам в однодневный маршрут. Однодневка, – это дело хорошее. Утром вылетаешь из поселка, вечером в него прилетаешь. И никаких тебе лишений в виде холодной тушенки, или мокрого спального мешка. О камчатских комарах, я уж и не говорю! Народ сложил про них легенды, впрочем, весьма недалекие от истины. Да, по сравнению с жизнью в поле, такие маршруты, – не работа, а одно удовольствие!
Перед отлетом я закрепил на поясе кобуру с ракетницей и патронташ, выданные мне начальником. Ракетница предназначалась для подачи сигналов и защиты от нападения зверей. В этих диких местах нет волков, зато медведи водятся в изобилии. Не знаю, можно ли напугать медведя выстрелом из ракетницы, но другого оружия у нас все равно не было.
Нам предстояло оценить запасы сердолика в одном из районов побережья полуострова «Тайгонос», расположеннм на северном побережье Охотского моря. Делалось это так: два или три человека волнообразно идут по широкому галечному пляжу, собирая все попавшиеся образцы. Именно по этим данным должны были оцениваться размеры возможного промысла этого полудрагоценного камня.
Иногда мне кажется, что таким образом наш начальник хотел отдохнуть от нас всех.
– Ну, скажите, пожалуйста, кому нужны, эти чертовы сердолики, в такой глухомани?
– Не знаете? Вот и я не знаю!
Фред в однодневку не полетел. Ответственной за маршрут была назначена Галина Ивановна. Когда я с ней знакомился, мне казалось, что в этой женщине перегорело все, что может гореть. Через некоторое время оказалось, что я ошибся.
Дамы—геологи! Не влюбляйтесь в молоденьких мальчиков, с ними одна морока. Вы успеете сойти с ума, прежде чем ваш избранник поймет, что вы, – женщина, а не страдающая от варикозного расширения вен бабушка из родительского комитета.
Вертолет МИ—8, высадил меня и обеих дам в назначенном месте, на берегу Охотского моря и улетел. Мы ожидали, что это будет небольшая и приятная прогулка, «детский» маршрут, в конце которого нас заберет вертолет, но неожиданные приключения начались почти сразу.
Говорят, что лайки не бросаются на людей, но это оказалось неправдой. По пляжу на нас, устрашающе лая, неслась огромная свора собак.
– Стреляй, стреляй! Чего ты ждешь? – истерично закричали женщины.
В ту пору мне еще не приходило в голову, что ракетница может не сработать в нужную минуту. К счастью, ракетница не подвела. Подпустив взбесившуюся стаю поближе, я, как и положено, по инструкции, поднял ствол в небо, и нажал на курок.
Выстрел! – И отрадная картина: трусливо убегающие собаки с визгом поджали хвосты. Ракета, задумчиво повисев в глубоком синем небе, упала на склон, вздымающийся над пляжем.
– Погасла?
– Погасла! – в этот момент со склона послышался треск огня и появился белый дым.
– Не погасла! – и Галина Ивановна немедленно отобрала у меня ракетницу. – Вот из-за таких простофиль, как ты, и случаются пожары!
Лесные пожары в этих местах, – дело серьезное. Сухая лесотундра горит, как порох. Случалось, что из-за небрежного отношения к огню в этих местах выгорали сотни квадратных километров. Очаг возгорания удалось сбить. Расплатой стала моя новая штормовка.
Скоро мы вышли к стойбищу коряков, которые извинились за собак, сорвавшихся с привязи. Летом упряжка не нужна, вот и сидят на голодном пайке бедные животные. Некормленые псы способны на все, и нам повезло, что у нас была ракетница.
Из стойбища мы вышли не одни. Лида понравилась четырех, или пятилетней девчонке – корячке, которая вызвалась идти вместе с нами. Погода смилостивилась, и работа шла весело: синело обычно свинцово-серое море, желтые сердолики отсвечивали на солнце. Мы собирали их в холщовые мешочки, а рядом беззаботно смеялся ребенок.