Далекий Сайкат
Шрифт:
– Нет бури, которая ломает все деревья! – прохрипела Глубина. – Мы еще окрасим одежды ваших детей в вечерний цвет, разобьем кувшины ваших предков и выбросим их прах! А ваши обгоревшие кости, ваши, похарас, и кости ни, мы смешаем с грязью!
– Лично ты уже ничего не разобьешь, не выбросишь и не смешаешь, – холодно заметила жрица. – Держи крепче свой нож и не вздумай его метнуть – я тебе не Зенд Уна. В такого неуклюжего ублюдка легче попасть, чем в столб… измельчали Очи Хорады… в мои времена они были куда резвее, а поганых тварей, вроде этого Курса, еще не наделали… Велик Йездан! Куда катится мир!
Под это бормотанье
– Будешь сражаться, умрешь легко, – предупредила ее Найя Акра. – Бросишь в меня клинок, останешься безоружной. Тогда я не сразу тебя прикончу. Есть, знаешь ли, разные способы смерти… Можно разрезать живот, выколоть глаза, спустить немного кожи со спины или заняться твоим красивым личиком… Ты что предпочитаешь?
Тяжелый нож мелькнул в воздухе. Жрица упала на четвереньки, почти распласталась на полу; клинок со свистом пролетел над ней, ударился о переборку и отскочил от прочного пластика. Стремительно поднявшись на ноги, Найя Акра растянула в ухмылке тонкие губы.
– Твой выбор, ньюри… Когда закончу, ты будешь уже не так хороша. На такую твой волосатый не польстился бы…
Жрица приближалась, согнувшись и перебрасывая нож из руки в руку. Окровавленная Глубина чувствовала лопатками холодный пластик стены; эту переборку окрасили в дневной цвет, и таким же белым было ее лицо. Она вытянула руку, словно желая защититься от надвигавшейся гибели – жест казался таким беспомощным, таким робким, что Найя Акра замедлила шаги. Но в следующий миг жрица была уже рядом, и узкий клинок уколол Глубину под ребрами.
– Начнем, пожалуй, с живота, – пробормотала Найя Акра. – Хочешь поглядеть на собственные кишки? Сейчас мы это устроим. Сейчас я… Аххрр!..
Она захлебнулась кровью – остро заточенный штырь, который Глубина прятала в рукаве, пробил горло жрицы. Ее глаза начали тускнеть, рот искривился в предсмертной муке, выпавший из ослабевших пальцев нож разрезал ткань сайгора у колена. Потом ноги Найи Акра подогнулись, и она мешком осела на пол. Глубина перешагнула через нее, отыскала свой клинок, вернулась к мертвому телу и принялась его полосовать. Наносила удары с яростью, ощерив зубы, содрогаясь и втыкая нож то в шею, то в живот, то между ребер, так что через пару минут труп лежал в кровавой луже. Тогда Глубина распрямила спину и, глядя в лицо поверженной, прошипела:
– Отмороженная тварь! Остерегайся очевидного, сказал твой Йездан, а ты об этом позабыла! Хотела выколоть мне глаза? Выпустить кишки? Ну, я этого делать не буду. Достаточно, что ты мертва и больше не мешаешь мне. Я даже выберу тебе самый красивый кувшин, с узором вечернего цвета.
Отвернувшись, она достала аптечку и занялась своими ранами. Залила биоспреем самые глубокие порезы, вдохнула ускоряющий регенерацию препарат, а вслед за ним – наркотик, снимавший боль и утомление. Ее щеки порозовели, сотрясавшая тело дрожь исчезла, и на панели крохотной аптечки тревожный зеленый огонек сменился алым. Утренний радостный оттенок, цвет жизни… Спрятав приборчик, Глубина довольно кивнула, вызвала кибера-уборщика и велела, чтобы тот уничтожил следы ее крови на полу, стене и клинке Найи Акра.
Случается, что широкая публика и общественное мнение не делают каких-либо существенных различий между бино фаата и кни’лина, двумя высокоразвитыми гуманоидными расами, с которыми столкнулось человечество. Вероятно, данный феномен связан с тем, что мы сошлись в смертельной схватке с обоими этими народами, победили их в кровопролитных войнах и сохранили до сих пор равное к ним предубеждение. Но я хотел бы отметить, что результат этих войн и наших побед не одинаков: бино фаата исчезли в Рукаве Персея за Провалом, и много столетий мы ничего о них не слышали, а кни’лина все же держат посольскую миссию на Луне и не отказываются контактировать с Земной Федерацией. Кроме того, существуют обстоятельства иного, так сказать, физиологического плана: уже почти тысячу лет известно, что сексуальная совместимость людей с фаата и кни’лина имеет разные последствия: с первыми мы можем дать жизнеспособное потомство, а со вторыми – нет.
Чезаре Биано.
«Пять дней в Посольском Куполе кни’лина».
Глава 10
Охота
Кольцевая галерея на нижнем ярусе казалась бесконечной. То был целый технический комплекс, разбитый на блоки: одни предназначались для шлюзования межзвездных кораблей, в других, тоже имевших выход в открытое пространство, хранились транспортные капсулы, кни’линский аналог земных «уток», в третьих, корректируя движение станции над Сайкатом, тихо журчали массивные гравитаторы, а в примыкавших к ним блоках располагались энергетические подстанции, соединенные с генератором Лимба темными щелями энерговодов. Сам генератор находился в центре яруса и, окруженный стенами из керамической брони, был наглухо запечатан и недоступен. Между ним и внешней кольцевой галереей насчитывалась добрая сотня отсеков различного назначения: продовольственные склады, хранилища приборов и запасной техники, сжиженные газы, которые добавлялись в дыхательную смесь, ангары киберов и установки системы жизнеобеспечения. В какие-то из этих отсеков не составляло труда попасть, тогда как другие – например, танки с жидким азотом и кислородом и водные цистерны – не предназначались для посещения: то были просто большие емкости, встроенные в станцию и соединенные трубопроводами с нужным агрегатом. Но и без них места хватало – переходов, отсеков, громоздких конструкций, ниш, технических лазов, темных углов, и в любой такой щели мог затаиться Курс.
– Станция! – произнес Второй Пилот, шагавший впереди. – Ты его по-прежнему не находишь?
– Нет, ньюри, – отозвался искусственный разум. – Пока искомый объект вне зоны видимости.
– Поскупились, – буркнул Третий Вечерний. – Мало камер, мало датчиков! Если бы все пространство было под контролем, не пришлось бы блуждать в этом хаосе.
– Ты не прав, – возразил Тревельян. – Камер вполне достаточно. Даже на боевых кораблях просматривается не каждый отсек. Есть зоны, запретные для наблюдений.
– Например?
– Например, ванная, душ и гальюн.
– Галль-ун? Что это такое?
– Пункт отправления естественных надобностей.
С минуту ботаник молчал, размышляя над услышанным – как всякий человек крупной комплекции, он был нетороплив. Потом согласился с Тревельяном:
– Да, сидеть в таком месте под камерой было бы неприятно. Йездан видит, что временами люди нуждаются в уединении. Но что касается остальных помещений…
– Тише! – оборвал его Пилот. – Кажется, шорох… Станция, что там?
– Прокачивается оборотная вода, ньюри Второй Пилот, работают насосы. – Пауза. Потом Мозг посоветовал: – Возможно, искомый объект в продовольственном складе. Информация о подобных созданиях в памяти отсутствует, но это живое существо, а все живое нуждается в пище.
– Ему нужна не столько пища, сколько питье, – проворчал Пилот, собрав гармошкой морщины на лбу и озирая приземистые туши гравитаторов. Они находились в двигательном отсеке, где сейчас царила полная тишина – криогенный Мозг, скорректировав положение станции, отключил гравипривод.