Далеко ли до Сайгатки?
Шрифт:
— А ты с мальчонкой в Горьком встретилась?
— В Горьком.
— А сама, выходит, с Камы на Москву подавалась?
— Подавалась.
— Вояка! Без тебя там не справятся.
Чья это песня звенит на дороге?
Неслышно гонит по шоссе зелёная машина. Вот-вот пролетит мимо, но вдруг тормозит, и над кузовом, поверх дружно уставленных железных бочек, вырастает голова. Знакомая голова! Лохматые белёсые волосы, стёганка нараспашку.
— Козё-ол! — кричит шофёр и машет гаечным ключом.
— Козё-ол! — кричит в
— Козёл! — пищит радостно Вадимка.
Парень ныряет за бочку, машина останавливается, и он лихо скатывается на землю.
— Поломались? — спрашивает деловито.
— Есть такой грех.
А Варя с Вадимом, вцепившись друг в друга, хохочут от радости.
— Здорово, — баском говорит Козёл. — А мы уж гнали!.. Запчасти с ремонта забрать надо, меня заместо братана и послали. Недосуг ему.
— Ой, Козлик, а я всё думала, где бы тебя разыскать! — кричит Варя.
— Зачем? — Он чуть-чуть смущён.
— Так просто! Сказать, что если что — ты тоже к нам в Сайгатку приезжай. Слышишь? Обязательно приезжай! Спросишь там геологическую партию разведчиков. Ладно? Вот здорово будет!
— Я-то? Чудная… — Но он заметно тронут. Подсаживается на корточках к шофёру, и они тихо совещаются о чём-то.
— Слышь ты, дело какое, — почёсывая затылок, говорит Козёл и подходит к Варе. — Поломались вы, видать, всерьёз. Либо на буксир теперь к кому проситься, чтоб до Чебоксар довезли, либо, отсюда недалеко, тоже пристань есть, так нашей машиной вас подбросим. А то не успеете… Трамвайчики ваши, глядишь, пройдут.
— А какая пристань?
— Бахтырская называется. Километров тридцать пять…
— Бахтырская? — Варя наморщила лоб. — Погоди…
— Точно.
— Тогда я знаю! Там же комната матери и ребёнка есть. И в ней сестра!
— Чья сестра?
— Нет, медицинская! Она меня знает, я у неё ночевала.
— Вот и ладно. — Козёл явно подражает в словах брату. — Тогда на нашу машину лезьте живо, а я сейчас… Запчасти заберём — и туда!
Пристань Бахтырская
Дверь над лестницей была заколочена.
Там, где раньше висела белая дощечка с надписью «Комната матери и ребёнка», теперь торчал тёмный костыль. Лестница была похожа на челюсть с выбитым зубом — одной ступеньки не хватало. Варе показалось, что, с тех пор как она ушла отсюда, прошло несколько месяцев. У двери валялись бумажки, солома, стояла перевёрнутая белая табуретка.
— Нету, — сказала она спустившись. — Никого! Куда-то уехали…
Тусклая лампочка освещала лестницу, от её света лицо у Вадима было бледным.
— Куда ж мы теперь? — жалобно спросил он.
— Поищем где-нибудь… И… сама не знаю! — вдруг рассердилась Варя.
Вадим виновато опустил голову.
По дороге в Бахтырскую забросили Козла на ремонтную станцию, он там и остался получать запчасти. А новый шофёр довезти до
Ребята печально вышли на берег. Уже стемнело. Волга шумела, подкатываясь к обрыву, от этого шума становилось ещё холоднее. Кто-то шёл от причала с фонарём.
Варя вспомнила Веру Аркадьевну. И сразу тревожно засосало под ложечкой: дядя Борис Матвеевич, Сайгатка, Москва, мама… Бабушка едет на Каму с интернатом, а она, Варя, убежала оттуда! Что-то будет? Только бы довезти Вадимку, сдать его! А потом… потом…
— Кто здесь?
Голос был незнакомый, насторожённый.
Вадим с Варей замерли в тени. Человек ещё раз повторил: «Кто здесь?» — и повернул обратно.
Шофёра всё не было. Может быть, трамвайчики уже прошли? И Козлу теперь уже никто не передаст, успели они их догнать или нет!
— Знаешь что? — сказала решительно Варя. — Ты здесь обожди, вот под навесом, а я пойду что-нибудь узнаю. Не боишься один?
— Боюсь, — тихо сказал Вадим. — Ты надолго?
— Нет. Только у причала посмотрю.
Варя пошла по берегу.
Строений у причала было всего пять. В крайнем, низком и длинном, горел свет. Варя встала на цыпочки и заглянула в первое окно. За столом, положив голову на газету, рядом с керосиновой лампой спал бородатый мужчина в кожаном пальто. Одна рука у него свесилась к полу, второй он придерживал портфель. У стола стоял серый рюкзак.
Мужчина вдруг потянулся, сладко зевнул и раскрыл глаза.
— Ох! — сказала Варя. — Кажется, он… Тот самый!
Она прижалась носом к стеклу и часто задышала. Мужчина протёр глаза, посмотрел в окно, вдруг прищурился и, ударив себя по лбу, выбежал из комнаты.
— Ты — она? — спросил он, втаскивая Варю в дверь.
— Она, — сказала Варя.
— Та самая, на вокзале?
— Та самая.
— Куда же ты тогда подевалась? Я тебя с билетом искал, искал. С ног сбился…
— Я вас тоже искала, искала! — радостно ответила Варя. — Понимаете, мне показалось… Там ещё, как у вас, пальто кожаное было… Я думала, вы убежали!
— Я? Убежал? С больной-то ногой?.. Уморила!.. Держи, получай свои деньги. Пришлось билет обратно сдавать. Но каким же образом ты оказалась здесь?
— Товарища одного встретила. Теперь уже в Сайгатку обратно надо ехать. А в Москву… В Москву потом.
— Чудеса! — Он засмеялся, взял Варю за плечо, поставил перед собой и, закусив бороду, произнёс грозно, чужим голосом: — «С вами она?» — и своим: — «Со мной! Со мной!»… Так было? — спросил, хитро щурясь.
— Так! — засмеялась Варя.
Он открутил лампу, в комнате стало совсем светло.
— Да, но как же ты, бедовая, всё-таки в Бахтырскую попала? — повторил удивлённо.
— Нас на машине привезли! — начала гордо Варя и вдруг осеклась. — Знаете что? А можно мальчишке одному тоже сюда прийти погреться?