Дальний гарнизон
Шрифт:
– Сомневаюсь, но в чертежах коммуникаций, этих ответвлений нет, а значит, нам об этом знать не положено.
С сожалением идем дальше. Я сейчас внимательно оглядываю стены, где протянуты сотни кабелей и трубопроводов... Все же странно все это. Почему в старых галереях так тщательно сохраняются коммуникационные системы?
Мы выбираемся в центральный коридор и тут я замечаю, над каждым переходом и над каждой дверью, панель сигнализации, восемь разноцветных кружков в кожухе коробки. Явно их много. Наверно
Только уселся в свое кресло, как на пульте замигал огонек и затинькал звонок. Я беру телефонную трубку.
– Лейтенант Кривцов, это полковник Малахов, зайдите пожалуйста ко мне, в центральный...
– Слушаюсь.
Опять приходится вызывать замену. Лейтенант Кочетков, дожевывает бутерброд.
– Чего это ты вдруг?
– Старший вызывает.
– Вот черт, только пожрать хотел. Сейчас тебе мозги промоют по поводу твоих прогулок.
– А разве нельзя?
– Сейчас тебе об этом и расскажут.
Центральный, это сложный мозг стартовой площадки. Здесь основы наведения и запуска ракеты. Перед входом бронированной двери, справа на стене, закреплена коробка набора шифра. Я набираю четыре цифры и тут же вспыхивает зеленая лампочка над дверью. Оттягиваю тяжелое железо и сразу яркий свет ударяет в глаза. Везде многочисленное оборудование, почти до потолка заставлено приборами, компьютерами и экранами мониторов, У рабочих мест сидят офицеры или прапорщики. Я замечаю Катю, перед ней двенадцать небольших телевизоров, где попеременно просвечиваются все коридоры и входы в галереи. Она подняла усталое лицо, обвитое наушниками и оттопыривающимся микрофоном перед губами, и кивнула мне. Командир сидит в крошечном закутке. Я вытягиваюсь перед ним.
– Садитесь, лейтенант.
Здесь всего один стул, рядом с ним. Я усаживаюсь, прижимаясь ногами к стенке.
– Почему вас часто нет на рабочем месте, лейтенант?
– сурово спрашивает полковник.
– В соответствии с инструкцией, я должен быть принять все коммуникационные сети в галереях и проверить их состояние. Поэтому, чтобы разобраться в них и прошу подмены...
– Но мы вас часто не видим в основных галереях...
Значит Катя докладывает командиру, где я брожу. Вот...
– Дело все в том, что при строительстве новых тоннелей, поленились убрать старые коммуникации, их частично использовали для прокладки новых линий, но есть такие места, где новые кабели и трубопроводы провели прямо поверх старых, получилась мешанина всего. Я пытаюсь разобраться во всем этом.
– Разве их не протащили прямо к шахте?
– удивляется полковник.
– В том то и дело что нет. Только участок тоннелей последнего строительства, оборудован в соответствии с чертежами, а остальные все нет.
– Понятно. Но, вы пропадаете слишком много времени в побочных отводах коридоров.
– Я хочу во всем разобраться.
– Ладно. Сколько вам еще времени надо на обследовании коммуникаций?
– Недели две.
– Давайте договоримся, лейтенант. В следующее наше дежурство по графику идут профилактические работы в шахте. Прошу, вас отложить на время исследование коммуникаций. Займитесь ракетой, обследуйте ее. В дальнейшем, когда пойдете в тоннели, предупредите оператора, в каких галереях вы будете.
– Есть.
– Можете идти.
Прохожу мимо операторов и тут Катя поворачивает голову и подмигивает мне глазом. Вот хитрая доносчица.
Катя с Машей пришли ко мне в домик как и в тот раз, под вечер. Маша несла большую сумку.
– Ты нас не угостишь чаем?
– спросила она.
– Конечно. Идите в комнату, я поставлю чайник.
Когда вернулся к девчатам, то не узнал стол, стаканы в витиеватых подстаканниках, сахарница, тарелки с печеньем и пирожками, красиво разложены на скатерти.
– Сегодня напекла, - хвастается Маша, кивая на выпечку.
– Сейчас попробуем. Ну мы сегодня попируем. Садитесь, девчонки, я такой чай заварил, закачаетесь. Катя, давай твою кружку.
Мы рассаживаемся за столом.
– Говорят тебя вызывал батя?
– спрашивает меня Маша.
– Нагоняй давал.
Я уже ничему не удивляюсь, что творится на СТП знают все: и офицеры и их семьи. Маленькое ЧП уже повод для длительных разговоров...
– Давал. Все мои перемещения по площадке доносились ему.
Катя покраснела, но промолчала.
– Ну и как?
– Полковник дал мне еще две недели, чтобы облазить все закоулки.
– Да что ты говоришь?
Девушки переглянулись. Похоже это их очень удивило.
– А что здесь такого?
– Два года назад капитан Ковров, чуть не загремел в тюрьму, но отделался лишь десятью сутками ареста, за то, что тоже изучал галереи СТП. Это здесь запрещено...
– Все равно, прапорщик Годунов говорил, что он лучше всех их знает.
– Еще бы. Ковров несколько лет ползал по площадке и попался с самодельной картой подземных туннелей. Его неделю трепали спецорганы и если бы не заступничество бати, ему бы пришел конец.
– Тогда мне не понятно, почему прапорщику ходить можно, а другим нельзя.
– Ему повезло. Как построили последнюю шахту, в туннелях спрятался молодой солдат, его затравили "старики", вот тогда то и появился приказ, чтобы все проходы проверял смотритель, им назначили прапорщика.
– А я то думал, почему, когда я был у полковника, о Годунове ни слова, даже не упоминали о нем.
– Поэтому и мы удивлены, чем ты так покорил деда. Надо же, даже разрешил...
– Обаянием.