Дальний полет

Уиндем Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис

Миссис Форсайт ухмыльнулась:

– Шутить так шутить, лапушка. И лучше всего шутить именно сейчас. Ненавижу, когда серьезные люди делают серьезные лица, потому что боятся заглянуть правде в глаза. А что ты думаешь, Алек?

Алек задумчиво потянул себя за ухо и сказал:

– Голосую за то, чтобы предоставить решение этой проблемы Крошке. Это уж его работа. Будем продолжать наши исследования и не забывать о том, что уже знаем.

И к их изумлению, Крошка подбежал к Алеку и лизнул его руку.

Решающий момент наступил через шесть недель после приезда Алека. Да, да, он остался

на шесть недель и даже дольше. Ему пришлось проявить дьявольскую изобретательность, чтобы придумать столько нужных и неотложных дел в Нью-Йорке, которые бы задержали его так надолго. А через шесть недель он уже стал членом семьи, и ничего и не надо было придумывать. Алек изобрел для Крошки кодовую систему. Теперь он мог участвовать в их беседах. Алек объяснил необходимость в этом коде следующим образом: "Вот сидит он, мэм, как муха на стене, все видит, все слышит, а сказать ни слова не может. Поставьте себя на его место". Особенно устрашила такая картина миссис Форсайт. Проникшись идеей Алека, они на целых четыре дня бросили работу, разрабатывая код. Им пришлось отказаться от мысли сшить специальную перчатку со вставленным карандашом, которую можно было бы надевать Крошке на лапу. Дог совершенно не был приспособлен к такой работе. Кроме того, он никак не мог понять написанных или напечатанных слов… если Элистер о них не думала.

Алек изобрел довольно простую систему. Для начала он вырезал из дерева различные фигуры - квадрат, круг и треугольник. Круг обозначал "да" или любую другую форму утверждения. Квадрат значил "нет" или отрицание. Треугольник означал вопрос или предложение сменить тему. Оказалось, что с помощью этих трех фигур Крошка может передавать массу информации. Как только определялась тема дискуссии, Крошка занимал позицию между кругом и квадратом, так что ему достаточно было повернуть голову, дтобы сказать "да" или "нет". Ушли в прошлое утомительные разговоры, когда нить беседы терялась и приходилось возвращаться назад, чтобы найти ее. Отныне разговоры проходили примерно так:

– Крошка, у меня к тебе вопрос. Надеюсь, ты не сочтешь его слишком личным. Ты разрешишь?

Это был, конечно, Алек, на редкость вежливый с собаками. Он всегда признавал за ними врожденную гордость.

"Да", - отвечал Крошка, повернув голову к кругу.

– Мы правы, полагая, что ты, собака, служишь лишь посредником в нашей беседе?

Крошка делал шаг в сторону треугольника.

– Ты хочешь сменить тему?

После некоторого колебания Крошка возвращался к квадрату.

"Нет".

Элистер сказала:

– Он явно хочет добиться чего-то от нас, прежде чем мы продолжим разговор. Так ведь, Крошка?

"Да".

В разговор вмешалась миссис Форсайт:

– Он уже пообедал и притом не курит. Значит, остается лишь предположить, что он просит нас сохранить тайну.

"Да".

– Отлично. Алек, ты молодец, - сказала Элистер.
– Мама, перестань хихикать. Я только хотела…

– Хватит, доченька. Мужчины не нуждаются в разъяснениях.

– Спасибо, мэм, - серьезно сказал Алек, и в глазах у него вспыхнули веселые искорки. Затем он вновь повернулся к Крошке.
– Ну и как же? Ты супердог?

"Нет".

– Так кто же… нет, на это он не ответит. Давай вернемся назад. Деббил рассказал правду?

"Да".

– Ага, - они переглянулись.
– И где же это… чудовище? Все еще на Сан-Круа?

"Нет".

– Здесь?

"Да".

– Ты хочешь сказать - здесь, в этой комнате, в этом доме?

"Нет".

– Где-то поблизости?

"Да".

– Как же нам узнать где, чтобы не перебирать все по порядку?
– спросил Алек.

– Я догадалась, - сказала миссис Форсайт.
– Судя по рассказу Деббила, эта "подлодка" была довольно большой?

– Точно так, мэм.

– Отлично. Крошка, у него… у этого… его корабль тоже здесь?

"Да".

Миссис Форсайт развела руками.

– Все ясно. Поблизости есть только одно место, где можно спрятать такой предмет.

Она указала пальцем на западную стену дома.

– Река!
– воскликнула Элистер.
– Мы угадали, Крошка?

"Да".

И Крошка тут же подошел к треугольнику.

– Подожди, - сказал Алек.
– Прости, ради бога, Крошка. Но у меня есть еще один вопрос. Вскоре после того, как ты перебрался в Нью-Йорк, случилась та история с компасами. Все они указывали на запад. Здесь был замешан его корабль?

"Да".

– Он двигался по воде?

"Нет".

– Так это же чистейшая научная фантастика!
– сказала Элистер.
– Алек, тебе в тропиках приходилось читать научную фантастику?

– Да, мисс Элистер, правда, нечасто. Но кое-что я читал. Космические корабли мне роднее ковра-самолета. Но наша ситуация мне не встречалась. Во всех рассказах, которые я читал, чудовище прилетает из космоса, чтобы убивать и покорять. А ведь я знаю, хоть и не могу объяснить почему, что нашему гостю ничего такого не нужно. Он вполне доброжелательно настроен.

– Я ощущаю то же самое, - задумчиво сказала миссис Форсайт.
– Мне кажется, что нас окружает некое защитное облако. А у тебя есть такое чувство, Элистер?

– Я давно это чувствую, - убежденно сказала Элистер. Она задумчиво поглядела на дога, - Мне непонятнo только, почему он… или оно нам не показывается. Почему оно может общаться с нами, лишь прибегая к моей помощи? И почему для этого избрана именно я?

– Прежде всего из-за вашего знакомства с металлургией. А почему мы его ни разу не видели - ему лучше знать. Может, у него для этого есть веские причины.

День за днем, по крупице они раздобывали и передавали чудовищу информацию. Многое еще оставалось тайной, но, как ни странно, не возникало необходимости устраивать Крошке допросы с пристрастием. Атмосфера доверия и доброжелательства, окружавшая их, была такова, что задавать вопросы казалось не только необязательным, но и нетактичным..

И вот понемногу, день за днем, умелые руки Алека создавали нужный чертеж. Он оказался отливкой, по внешнему виду довольно простой, но внутри было несколько переборок и камера. Судя по всему, в камере должен был находиться графитовый стержень. Помимо ввода для стержня, никаких отверстий, ведущих в камеру, не предусматривалось. Стержень вращался - что-то в самой камере приводило его в движение. Вокруг этого разгорелись жаркие споры.