Дальняя заря Ивана Ефремова
Шрифт:
Речь в память о друге, о старшем товарище получилась. Зал аплодировал стоя пока Ефремов прошёл на своё место.
– Дорогой, ты отлично выступил, – прошептала Ефремову на ухо сопровождавшая его Елена Дометьевна. – У меня даже появилась мысль, как тебе следует поступить.
– И как? – с явным сомнением спросил тот в ответ.
– Ты должен написать письмо
– Вот прямо в Центральный Комитет? Может сразу в ООН?
– Зря ты смеёшься. Ваня. В ЦК есть отдел по идеологии, там как раз занимаются такими вопросами. Надо найти человека в твоём кругу, кто знаком, пусть через третьи руки, с кем-нибудь из референтов. Надо чтобы твой роман прочитал Суслов, ходят слухи, что он очень ответственно относится к идеологии.
– Ага, Суслов! Скажи ещё Романов. Таких махровых сталинистов как Суслов ещё поискать. Нет уж. Лучше на Запад...
– А вот этого я, считай, не слышала. – Маленькая ладошка жены прикрыла рот Ивана Антоновича.
***
Однажды вечером, наверное, через неделю после памятного собрания, когда Ефремов за текущими делами уже забыл о случайном разговоре, Елена Дометьевна присела к нему и долго смотрела, как он что-то сосредоточенно пишет.
– Леночка, ты что-то хочешь сказать? – Ефремов, наконец, оторвался от тетради. – У меня тут очередной «шедевр» рождается. Хочу идеи Рерихов с идеями русского космизма и советского коммунизма скрестить. Кстати, название уже придумал: «Лезвие бритвы». Как тебе?
– Как пройти и не упасть? – улыбнулась Елена. – Хорошее название. Но я позволю себе напомнить. Кто-то тут уверял меня не далее чем полгода назад про чудесные перемещения во времени, про обязательства перед будущими поколениями и всё такое...
– Время для предостережения ещё не пришло. Вот помру, тогда издадут посмертное собрание сочинений. Ты уж проследи, чтобы «Долгую Зарю» обязательно включили.
– Ты, Иван, такие разговоры прекрати. Лучше послушай, что я сегодня узнала.
Дай-ка, я тебе сейчас чайку плесну, да под чаёк послушаешь мою занимательную историю.
Была я сегодня в нашей поликлинике, той, что от Академии наук, на очередном обследовании, но я не об этом. Разговорилась с одной дамой наших лет. Тоже из наших, из учёных. Трудится в Институте у Коли Машкина, в секторе древней истории. Помнишь Машкина? Хотя откуда тебе его помнить. Ты же у нас экстерном всё сдавал...
– Да, и бог с ним с этим Машкиным, как всё это связано с романом-то моим?
– Машкин никак, а вот Маргарита оказалась
– Пока нет, знаешь, сколько на Руси Сусловых? – пожал плечами Ефремов. – Намекаешь, что она родственница Михаила Суслова? Того, что идеологией в ЦК заведует? Что-то я сомневаюсь... У наших небожителей вся родня лечится у кремлёвских медицинских светил.
Я уже навела справки. Это на самом деле сестра Михаила Андреевича. Тоже поначалу сомневалась, но выяснила интересный факт. Оказывается Суслов самый скромный из членов Политбюро. Никаких подношений, никакой непотии, я даже прослезилась. Всегда думала, что так не бывает.
13. СУМАТОХА СРАЖЕНИЯ
15 октября 1960 года. Москва. Петровка. Главное управление по делам литературы и издательств (Главлит). Михаил Суслов и Павел Романов.
Утро солнечное, по-осеннему довольно прохладное, не предвещало ничего необычного. Павел Константинович Романов ровно в девять прошёл приёмную, кивнул секретарше и собрался уже приступить к планированию предстоящего дня, как резко задребезжала кремлёвская «вертушка». Романов не любил такие моменты. Настроение его часто портилось на целый день, независимо от содержания разговора. Но положение обязывает.
– Романов слушает, – чётко бросил он в трубку.
– С комприветом, Павел Константинович! – Романов напрягся, голос в трубке похож на голос Суслова. – Суслов беспокоит.
– Здравствуйте, Михаил Андреевич, – «правильно я догадался», отметил про себя Романов. – Рад вас слышать.
– Рад или не рад, это дело десятое. Понимаешь, Павел Константинович, какая оказия. Без тебя получается не обойтись.
– Весь внимание. Сделаю, всё что требуется.
– В марте у нас будет проходить Съезд. Надеюсь, ты об этом помнишь. Планируется принять новую программу Партии. Ты же в курсе? Читал проект программы?
– Это моя прямая обязанность. – В голосе Романова слышится удивление. Неужели его предложения дошли до ЦК... – Я не только читал, я предложения подал.
– Это ты молодец! Настоящий коммунист! Так и следует поступать. Партия всегда приветствует инициативу снизу. Но сейчас я не об этом. Павел Константинович, ты же постоянно работаешь с писательской братией. Знаешь их подноготную от и до?