Дама с коготками
Шрифт:
– Говорю же, не запер. Только что пришла, а дверь открыта. Надо поаккуратней. Соседи-то волки. Зайдут и сопрут, что увидят. Ладно, я в институт.
Засунув телефон в сумку, Ленка двинулась к входной двери, распространяя аромат французских духов. Наконец щелкнул замок.
Полежав еще пару минут для надежности, я выползла из-под кровати. Вот это да! Значит, «Бабочка» принадлежит Ленке! Интересно, знает ли об этом Серж? Скорей всего, это не он содержит девушку, а она его. Понятно теперь, откуда деньги на эксклюзивные шмотки, драгоценности и косметику! И потом, с кем она живет: с психологом или доктором? Или сразу с обоими? Однако, сколь ни ошеломляющим было открытие, следовало
Но выйти оказалось намного трудней, чем войти. Замок оказался из тех, что запираются снаружи и изнутри, хитрая импортная система. Отмычки проворачивались в скважине, а толку никакого. Промучившись целый час, пошла на кухню попить воды. Ужасно хотелось закурить, но боялась дымить, вдруг вернувшийся хозяин учует запах чужих сигарет.
Налив воды, подошла к окну и, выглянув на улицу, похолодела от ужаса. Возле подъезда затормозил «Мерседес» Кирилла. Оставалось только одно.
В два прыжка, как заправская кенгуру, я рванулась в спальню и нахлобучила на голову парик. Потом натянула поверх своей кофты противно пахнущий чужими духами черный пуловер, обвесилась десятком цепочек. Так, теперь делаем жуткий макияж. Дверь заскрипела. Схватив сапожки, я влетела в ванную и заперлась на щеколду. Кирилл повозился у вешалки и толкнулся в дверь ванной.
– Погоди, – сказала я Ленкиным голосом.
– Ты не ушла, – скорей констатировал, чем удивился мужчина.
Я намазала лицо густым слоем тональной пудры цвета загара, намалевала жуткие оранжевые губы, нацепила закрывающие пол-лица очки-блюдца. Теперь сапожки. Проклятье! У девчонки нога как у Золушки, 35-й размер, не больше. А у меня полный 38-й. Однако альтернативы нет. Скрючив пальцы, кое-как втиснулась в замшевые копыта и, облившись стоящими на полочке духами, выпала из ванной. В коридоре и холле темновато, фигуры у нас примерно одинаковые, только у Ленки грудь побольше. Авось не заметит.
Покачиваясь на страшно неудобных шпильках, я дошла до входной двери. Из кухни выглянул Кирилл:
– Думал, ты в институт собралась.
Я отрицательно покачала головой, снимая с вешалки куртку.
– К Сержу поедешь?
Я кивнула.
– С Мариной проблема решена.
Я опять кивнула.
– Тогда положи на место.
И он бросил небольшой пакетик. Я поймала его и, не говоря ни слова, сунула в карман.
– Чего все молчишь? – изумился доктор.
– Горло болит.
– Давай посмотрю.
Только этого не хватало. Я открыла дверь, вышла на площадку и просипела:
– Некогда.
Кирилл с недоумением поглядел мне вслед:
– Куртка новая?
Но тут, на счастье, приехал лифт, и я, помахав рукой, быстренько махнула в кабинку. Из подъезда постаралась выйти бойким шагом, вдруг он смотрит в окно. Но проклятые замшевые ботиночки жали так, будто сделаны из железа. Еле-еле добралась до угла и, поймав машину, моментально сняла «испанские сапоги». В изнеможении пошевелила онемевшими пальцами. Дома, растянувшись на диване, вновь обрела способность мыслить. В сверточке, который мне бросил Кирилл, оказалось две кассеты. Я воткнула одну в магнитофон. Из динамика полился незнакомый голос. Вяло и отстраненно мужчина повествовал о том, как, задавив ребенка, оставил его умирать на дороге. Вторая запись принадлежала женщине и содержала признание в супружеских изменах.
Вот, значит, как! Ленка таскает кассеты, Кирилл переписывает, а проституток они отправляют за деньгами. Ловко придумано. Интересно, Лариска узнала всю правду или только часть ее? Кто из двоих засунул в капсулы стрихнин? И потом, что значит
Любопытство грызло меня. Мошенница любит деньги. Если предложить ей хорошую сумму, может, выдаст сообщника?
Кряхтя, я слезла с дивана и сунула стертые ноги в удобные, растоптанные кроссовки. Боже, какое блаженство! Недаром бабушка любила приговаривать: платье покупай на размер меньше, туфли на размер больше.
Со второго этажа послышался негодующий Манин крик:
– Опять напился как свинья.
Это она про попугая. На прошлый Новый год господин Жильбер в Париже, видя страсть девочки к животным, презентовал ей Коко. Милейшая птица, ласковая, послушная, гадит только в клетке. Смело можно отпускать летать по всему дому. Но, к сожалению, попугай достался нам законченным алкоголиком. Узнали мы о его пагубной привычке еще тогда, за праздничным столом. Прелестнейший Коко сел на бокал шампанского, засунул туда голову с крючковатым клювом и принялся, постанывая от восторга, поглощать сладкую жидкость.
Гости так и покатились со смеху. Попугай же, допив шампанское, влетел в клетку и сел на жердочку. Но через пару минут свалился с нее, выставив вверх морщинистые лапки. Маруся зарыдала, решив, что птичка скончалась. Однако уже через минуту стало ясно, что Коко спит мертвым сном. Он издавал жуткие звуки. Ни до, ни после никто из нас не встречал больше храпящего попугая.
К сожалению, Коко напивается каждый раз, когда появляется такая возможность. Как всякому алкоголику, ему совершенно все равно, что залить в глотку: коньяк, виски, вино или ликер. Мы сразу поняли, что попугай умеет не только пить из бокалов, но и открывать бутылки. Он умудряется длинным, острым клювом раскрошить пробку, потом сталкивает «Мартини» или «Наполеон» со стола на пол. Сколько раз мы сердились, обнаружив в гостиной на ковре липкие лужи спиртного! Наверное, до сих пор обвиняли бы друг друга в неаккуратности, если бы накануне майских праздников Зайка не увидела, как Коко «вскрывает» ликер. Теперь, если хотим чуть-чуть расслабиться, не выпускаем попугая из клетки. К тому же несчастное пернатое после возлияний страдает от похмелья и охает совершенно по-человечески. Жаль его ужасно, но пить рассол или принимать «Алказельцер» дурацкая птица отказывается наотрез.
– Аркадий оставил открытый пузырек с календулой в ванной, – орала Маня, – как будто неясно, что следует убирать за собой.
Девочка слетела вниз, потрясая маленькой бутылочкой, в которой совсем недавно хранилась сделанная на спирту настойка.
– Только не убивай брата, – попросила я.
– Что толку ругаться с этим неряхой! – рявкнула Маруся, обладательница самой захламленной комнаты в доме.
Она швырнула пустой пузырек на стол и спросила:
– Чай будешь?
– Только что попила, – ответила я, влезая в куртку.
– Мусечка, – неожиданно заныла дочь, – опять куда-то уезжаешь, а у меня отменили занятия в Ветеринарной академии, думала вечерок посидеть с тобой дома.
И в самом деле большая редкость. У общительной и любознательной Манюни после лицея, как правило, обширная программа. По понедельникам, средам и пятницам – занятия в академии до десяти вечера, и домой девочку привозит кто-нибудь из взрослых. Вторник и четверг – художественная школа. Домой Маня заявляется около девяти вечера. В субботу и воскресенье – дополнительные занятия английским языком и театральная студия. В промежутках несчастный ребенок ухитряется делать уроки и играть с подружками. Их у нее всего две, зато обе верные и любимые: Оля Чалова и Саша Хейфец. Иногда они ночуют друг у друга и тогда не спят всю ночь, болтают и дерутся подушками.