Дама с простудой в сердце
Шрифт:
— Не понимаю. Чушь какая-то. Почему они не взяли ящик с картинами?
— Может, потому что его там не было?
Добронравов едва не подскочил на стуле.
— Это невозможно.
— Хватит со мной в кошки-мышки играть, стратег безмозглый! — рассвирепела Кира.
–
Выкладывай, что ты еще надумал. Хочешь все дело провалить? Я за нищего не пойду. А ты, как вижу, втемяшил в свою башку, что умнее всех на свете! Мне не мозги твои нужны, а деньги. Молодость к твоим ногам бросила, и что? Десять лет жизни кошке под хвост. Мне уже тридцать семь!
Это был
После долгой паузы и пережитого шока Добронравов сменил тон и сам защебетал, как пташка.
— Нам надо, деточка, сейчас же ехать на мою квартиру. Ты зайдешь и посмотришь, что там творится, а я подожду в машине где-нибудь на соседней улице.
— Когда? Сейчас? Три часа ночи!
— Надо, дорогуша. Там же Федотов. По дороге я расскажу о своих планах. Я же теперь с ума сойду.
— Мы вместе пойдем в квартиру.
— Невозможно. Тогда вся пирамида рухнет. Меня же похитили и держат в качестве заложника.
— Черт с тобой, поехали. А ты подумал, как я буду выглядеть, если меня застукают в твоей квартире в четвертом часу утра?
— Никто тебя не увидит. Все спят. И никого ты не удивишь. Люди знают, что у тебя есть свои ключи. Скажешь… Ладно, потом придумаем.
И вновь Кире пришлось садиться за руль. По пути адвокат выложил ей все подробности. Кира только чертыхалась.
— Ничего умнее придумать не мог? Ну зачем же надрезать шланги и ломать мебель! Как тихо ее ни ломай, сквозь тонкие стены твоей развалюхи все равно услышат. Надо было делать во сто раз проще. В твоем доме меня знают много лет, сам сказал. У меня есть ключи. И кражу обнаружить могла я, без всяких потопов. По сути дела, я ничего не знаю о твоем похищении. Для меня ты уехал в Москву по делам на неделю или две. Я прихожу в твою квартиру поливать цветы, кормить рыбок, нарываюсь на погром и тут же вызываю милицию. Сама.
— Хорошая мысля приходит опосля! Как ни странно, я думал о том, чтобы кражу обнаружила ты, но, учитывая то, что тебе придется держать связь с чистильщиками моих офисов, я не хотел, чтобы ты засветилась перед следствием на начальном этапе.
— Глупо. Я вызываю милицию, и это выглядело бы естественно. А теперь я действительно могу попасть в число подозреваемых. И начнут тебя разыскивать — с меня.
— Все правильно. Ты купила мне билет на самолет и убеждена, что я в Москве, потому и не появлялась у меня на квартире. А то, что я из Питера не вылетал, они выяснят в считанные минуты. Не знаю, что лучше… У меня каша в голове. Слишком много узлов я завязал.
— А я у тебя для чего? Все сам да сам. С партнерами, от которых за версту несет уголовщиной, ты ничего не сделаешь. Не тот расклад и не та игра.
Кира остановила машину в соседнем переулке и ушла. Добронравов ждал ее минут тридцать, ерзая на сиденье, как на раскаленной сковородке. Когда она вернулась, он окончательно сник.
— Ни картин, ни ящика. Сплошной погром.
Женщина завела двигатель и тронула автомобиль с места. Половину пути они ехали молча. То, что думал адвокат, ее не интересовало. Она сама попала впросак. Если не уголовники взяли картины, то кто же? Неужели Шестопал вел двойную игру? Только он и сосед-генерал знали об отъезде Додика в Москву и об оставленной в квартире коллекции. Теперь и Кира почувствовала себя не в своей тарелке. А она считала, что держит ситуацию под контролем.
— Что скажешь, Додик?
— Шестопал! Других кандидатур не вижу.
— Бориска знал о картинах и видел их у тебя дома.
— Не смеши людей. Бориска дышит кислородом, которым я его обеспечиваю. К тому же он с целым контейнером пожиток уехал в Крым. Два дня назад я провожал его на вокзале и дал ему денег, так как он уже все профурлил от продажи своих картин. Бориска в наш черный список не вписывается. И что он с ними будет делать? Ни знакомств, ни связей. Нет. О нем я думать не хочу.
— А профессор из Парижа?
— Он улетел пять дней назад и о моей поездке в Москву ничего не знал. И где бы он нашел исполнителей? Он чужак в стране, а посторонним вряд ли доверил бы такое деликатное дело. Нет. Тут может быть только один кандидат в похитители — Саул Шестопал.
— На чем ты можешь его поймать?
— Пока не знаю. Нужен серьезный анализ. Я к нему не готов. Знаю только, что если я картины не найду, то за семь подлинников мне придется выложить военному атташе в Канаде около десяти миллионов долларов. А это значит, что я разорен. Придется сдать все содержимое сейфа по бросовым ценам, чтобы сквитаться, и у нас останутся только марки.
— Останутся? Не загадывай наперед. Ты еще не сделал ничего путного, чтобы скинуть с себя подозрение в участии во всей этой затеянной тобой бодяге.
Добронравов затих, словно перепуганная мышь.
8 сентября 1998 года
День предстоял тяжелый для всех участников событий. Можно сказать, судьбоносный. Кира сочла нужным информировать Аркадия Кузьмина. Теперь вся надежда только на него.
С рассветом Додик уехал на встречу с Могилой, чтобы выяснить все подробности и дать ему новые инструкции. Кира выехала с дачи следом за ним и, нарушая конспирацию, явилась домой к Кузьмину. Молодой человек еще спал и немного ошалел от неожиданности.
— Извини, Аркаша. Я не имела намерений застать тебя со шлюхой в постели в семь утра. Знаю, ночью ты предпочитаешь спать, а не кувыркаться. Дело очень серьезное и без тебя мне не обойтись. К тому же мой разговор напрямую касается наших планов.
— Тогда позволь мне принять душ и выпить чашку кофе, чтобы я мог полноценно соображать.
Кира ожидала его в гостиной. Вскоре Аркадий появился в белом махровом халате с серебряным подносом в руках, на котором были кофейник, чашки, тосты и сок. «Какой-то он киношный, — подумала она. — Никакой индивидуальности. Конечно, мужик классный, но будто не настоящий, а скорее журнальный».