Дар Грани
Шрифт:
– Что за ерунда? – не сдержавшись, рявкнула я, испуганно оборачиваясь вокруг себя.
Дикий тропический пляж мало походил на прихожую демона. Вопрос в том, кто конкретно потрудился закинуть меня сюда, как-то даже не возник. Я ошарашенно крутилась из стороны в сторону, пытаясь до конца осознать, что же, бездна побери, тут происходит?!
Я видела лазурно-голубое чистое небо, золотое солнце, аквамариновые волны, белый песок вдоль линии прибоя и насыщенно-зеленые заросли джунглей.
Разрываясь между желанием нервно хихикнуть и начать орать во всю силу легких, я еще несколько раз крутанулась и испуганно замерла. Что это? Очередное его задание? Еще мгновение – и из зарослей полезут уродливые монстры, с которыми я уже однажды столкнулась в одном из пространственных карманов, созданных Лео? Тест? Испытание?
– Ну серьезно, что за фигня?! – вновь крикнула я, представляя, что четверо моих наставников, злобно хихикая, смотрят, как я кручусь в прихожей Лео, ослепленная очередной его иллюзией. – Я отсюда выберусь, так и знайте! Пусть я не смогу задушить вашего главаря, но с остальными уж точно справлюсь! Слышите меня?! Конечно слышите! Тебе, Тарий, конец! И тебе, пушистый предатель, – тоже!
– Они не слышат. – Голос, такой глубокий, чуть хриплый, от которого с недавних пор у меня всякий раз болезненно замирает сердце в груди, раздался со спины. Неожиданно я поняла, что если сейчас обернусь, то что-то изменится. Необратимо и, наверное, навсегда. Стоит лишь обернуться – и для меня начнется новый эпизод жизни. Но прежде чем я смогла себя остановить, я поворачиваюсь.
Лео стоял в нескольких метрах от меня. Здесь и сейчас я, должно быть, впервые видела его настоящим. Не измененным, чтобы быть незаметным среди людей, не скрывающим собственную мощь, а настоящим. Истинным. Странным образом он стал выше и шире в плечах. Он больше не приглушал природное сияние своих волос, кожа казалась словно посыпанной золотой пыльцой, мерцавшей в свете южного солнца. Мое сердце, должно быть, пропустило удар, когда я поняла, что на нем лишь свободные белые брюки. И это позволяло совершенно безнаказанно любоваться рельефом мышц его рук, груди, живота…
– Лео? – с трудом сглотнув, зачем-то спросила я.
Его губы искривились в проказливой улыбке:
– Ждала кого-то еще? С днем рождения, Майэ’раами… – Мое истинное имя прозвучало в его устах, как нечто изысканное. – Это мой подарок.
– Подарок? – переспросила я, не в силах отвести взгляд от его лучащихся золотым сиянием глаз.
– Да, – согласно кивнул он. Медленно, как-то по-звериному плавно подходя ко мне и расстегивая на мне куртку. – Здесь жарко, – пояснил он свои действия.
– Жарко, – согласилась я, не делая попытки взять инициативу в свои руки и расстегнуть куртку самостоятельно. Мне нравилась такая его близость, и я просто позволила себе почувствовать его рядом некоторое время. Хотя бы совсем чуть-чуть. – Но что мы тут делаем?
И вновь странная улыбка заскользила на его идеальных губах.
– Отдых, море, солнце – что может быть лучше? Возможность быть самой собой, не оглядываясь и не боясь.
И от этого его «не боясь» мне вдруг стало страшно.
Его руки опустились мне на плечи, как-то чересчур медленно и деликатно стягивая кожаную куртку. От этого, казалось бы, простого его жеста у меня мурашки побежали по спине, а сама я, кажется, забыла, как дышать.
«Вдох, Мара, вдох!» – напомнила я себе, борясь с реакцией собственного тела на его близость.
– Можешь переодеться, – сказал он, забирая куртку.
– Во что? – изумилась я.
– Сильно подозреваю, что купальник, который я взял для тебя, ты не наденешь, но у меня есть и еще кое-что, – ухмыляясь, указал он себе за спину, где словно из воздуха материализовалась небольшая ширма. – Иди.
В этот момент он улыбнулся мне. Так открыто, так по-детски, что возникло ощущение, словно в душе взошло мое собственное солнце. Стало легко и хорошо, захотелось и впрямь провести этот день так, как он предлагал. Просто жить, получая удовольствие от каждого сделанного вдоха. Купаясь в той радости, которую он решил подарить мне сегодня. За одну эту возможность я была ему благодарна. Наверное, потому и улыбнулась в ответ. И хотя те аквамариновые лоскутки, которые были вроде как для купания, показались мне самым срамным, что я видела в жизни, я их надела, как и длинное полупрозрачное легкое платье, которое бесстыдно открывало плечи и с каждым дуновением ветра облепляло фигуру, не оставляя пространства для воображения.
«А, плевать», – фыркнула я, возвращая и своей внешности природный облик.
Заструилось серебро волос по белоснежной ткани платья, засияла кожа. И так хорошо это было, правильно. Быть той, кем родилась, не боясь и не сомневаясь. Я просто живая сегодня.
– Просто живая, – одними губами прошептала я, выходя к нему и ловя на себе взгляд золотых хищных глаз.
– Идем, – спустя секунду протянул он мне руку, приглашая следовать за ним.
Мы шли по берегу навстречу теплому бризу, держась за руки. Казалось, само место пропитано тем настроением, которое он хотел подарить мне сегодня, и это же чувство, словно губка, впитывала и я. Было хорошо и легко.
– Что это за место? – наконец спросила я.
– Это? – через несколько секунд заговорил он. – Наверное, правильнее всего сказать, что это – место моей памяти.
– То есть иллюзия? Все это нереально?
Легкая улыбка заскользила на его губах.
– Что есть реальность, Мара? Иллюзорность бытия, пронизанная в секундах времени? Иногда мне кажется нереальным мир людей. Я есть, а они исчезают за те мгновения, когда я всего лишь дышу. Вдох – родился новый человек, выдох – и он уже уходит. Словно песок течет сквозь пальцы, а я и не замечаю изменений. Это место хранит моя память. Здесь мне было хорошо когда-то, и я оживил его для тебя сегодня, что не делает его менее реальным, чем столетия назад. Ведь ты и я, мы оба здесь, чтобы сделать его таковым.
– А на самом деле мы сейчас гуляем где-нибудь в твоей гостиной?
– О нет, только не в этот раз, – хмыкнул он. – Тебе пока сложно понять, что такое четырехмерное пространство, но это – одна из плоскостей мира, которые можно увидеть, если знать, как правильно смотреть. Одна из граней пространства, измененных моей волей. С тех пор как мы потеряли возможность путешествовать по мирам, все, что у нас осталось, – это грани мира, данной конкретной плоскости, которую мы можем изменять, создавая свои собственные реальности.