Дар любви
Шрифт:
Конечно же, миссис Давдейл была вне себя от восторга — так же, впрочем, как и тетя Клорис.
Сидя у кровати Евгении, они с удовольствием строили планы относительно ее свадьбы, которая состоится в Бакбери вскоре после Нового года.
К следующему дню Евгения собралась с силами и была готова принять как неизбежное последствия своего поступка. Она решила, что долг и благодарность должны стать основными принципами ее отношения к маркизу. Все мысли о романтической любви следует искоренить из сердца.
Маркиз снова приехал с визитом. Когда Евгения вошла в комнату, глаза его вспыхнули. Девушка
Миссис Давдейл, которая без колебаний отпускала Евгению кататься наедине с маркизом, когда они еще не были помолвлены, вдруг решила, что теперь, когда ее дочь обручена, ей следует повсюду ее сопровождать.
Евгения была благодарна матери за такую внезапную щепетильность в вопросах правил приличия, поскольку это означало, что они с маркизом не будут оставаться наедине. Она не хотела повторения мимолетной близости, которая случилась в ту ночь на балу, памятуя о коротком миге, когда губы маркиза приникли к ее рту, как только она оказалась в его объятиях. Помнила она и о том, как осторожно он убрал непослушный локон с ее лба и галантно повел ее назад в бальную залу. Девушка не обратила особого внимания на те слова, которые он произнес, когда она вверила ему свое будущее: «Дорогая, как долго я ждал этого!»
Очень скоро она всецело будет принадлежать маркизу, но удастся ли ей отстраниться от мыслей о Грэгоре, не вспоминать его спутанные волосы и бесстрастное лицо?
Евгения была уверена, что Бриджит сообщила Грэгору о помолвке. Но от него не приходило никаких вестей — ни предостережений, ни страстных сожалений. Евгении хотелось думать, что художник слишком расстроен, чтобы как-то отреагировать на эту новость.
Поскольку Бриджит теперь упрямо молчала на эту тему, единственным напоминанием для Евгении о том, что у нее был шанс на абсолютное счастье, оставалась записка, которую прислал Грэгор. У нее не поднялась рука уничтожить ее, хотя в нынешних обстоятельствах это следовало сделать в первую очередь. Девушка завернула листок в пропитанный духами кружевной платочек, который хранила в ридикюле.
Маркиз осыпал свою невесту множеством знаков внимания. Ее спальню в «Парагоне» украшали пышные букеты цветов. В шкафах скапливались стопки лайковых перчаток, шелковых шарфов и сумочек. Евгения смотрела на все эти сокровища с тяжелым сердцем. Для нее они были лишь напоминанием о ее опрометчивом поступке.
Однако постепенно она начала привыкать к деликатному поведению своего жениха. Он не торопил ее, не требовал большего, чем она была готова дать. Он был идеалом учтивости и терпения. И Евгения понимала, что со временем могла бы стать не только покорной, но также нежной и преданной супругой.
Она с грустью осознавала, что снова должна будет покинуть стены столь любимого ею «Парагона», но вместе с тем перспектива стать хозяйкой одного из богатейших домов Англии тоже казалась ей заманчивой. К концу ноября Евгения окончательно смирилась со своей судьбой, и, может, все сложилось бы довольно удачно, если бы судьба, с нечаянной помощью тети Клорис, не решила жестоко ее испытать.
Маркиз показывал Евгении, миссис Давдейл и тете Клорис свою коллекцию семейных портретов, когда тетушка вдруг сказала, что, к сожалению, никто не писал портрет Евгении.
—
Евгения вспыхнула под влюбленным взглядом маркиза.
— Да, это бесспорно, — согласился он.
Тетя Клорис вдруг всплеснула руками.
— Это будет моим свадебным подарком! Я закажу портрет Евгении, чтобы дополнить вашу коллекцию.
— Отлично! — воскликнул маркиз.
— Я знаю подходящего художника, — добавила старушка с нескрываемым удовольствием.
Кровь отхлынула от лица Евгении. Она испугалась того, что сейчас скажет тетя Клорис.
— Грэгор Бродоски! —произнесла тетушка. — Он очень хорошо написал мой портрет. Я, правда, еще не видела его в законченном виде, но с самого начала было понятно, что он правильно уловил во мне самое главное...
Евгения вцепилась в спинку стула. Голос тетки доносился откуда-то издалека.
— Я не хочу никакого портрета, — услышала она свой собственный слабый голос.
— Глупости! — отмахнулась от нее тетка. — К чему эта ложная скромность! В любом случае тебя это не касается, дитя мое. Это касается только меня и маркиза. Я напишу мистеру Бродоски и попрошу его приехать к нам в Бакбери. Если, конечно, — старушка быстро повернулась к маркизу, — вы, милорд, не против?
Маркиз колебался. Его беспокоило замечание Евгении и ее внезапная бледность.
— Хорошо, пригласите его сюда, — сказал он. — Я хочу, чтобы он немедленно приступил к работе над портретом.
Евгения почувствовала, что ее контролю над собой, обретенному с таким трудом, угрожает опасность.
Этот случайно брошенный камень нарушил спокойную гладь ее чувств, по которой, как по воде, разошлись широкие круги.
Грэгор ответил, что с удовольствием приедет в Бакбери и, к огромному удивлению Евгении — он ведь так долго молчал, — передал ей через Бриджит письмо более интимного характера.
«Мое сокровище, мое золотко, я приеду к вам, я буду весь день смотреть на вас, писать вас и... Ха!— воспользуюсь всем, что будет позволено любящему вас Грэгору».
Бриджит с усмешкой смотрела на Евгению, пока та читала письмо.
— Ну, мисс?
— Он пишет, что... будет рад снова видеть меня, — сказала Евгения.
— Конечно будет, мисс. И вы будете рады его видеть. Вы поймете, что совершили ошибку!
— Ты... ты глупая! — ответила Евгения, рассердившись прежде всего на себя за то, что прочла это письмо. Она должна была порвать его на глазах у Бриджит. — Как может быть ошибкой брак с маркизом, который любит меня и обеспечит благополучное будущее?
— И все же это ошибка, — пожала плечами Бриджит, — если в вашем воображении вас целует совсем другой, мисс.
— Ой, уйди, Бриджит. Мне нет дела до Грэгора Бродоски. Я счастлива, что мы с маркизом обручены.
Бриджит с самодовольной ухмылкой закрыла за собой дверь. Евгения подождала несколько секунд и, удостоверившись, что служанка не вернется, сложила письмо Грэгора и сунула в ридикюль. Теперь ей приходилось скрывать от маркиза уже две преступные тайны, но она непременно уничтожит оба письма перед свадьбой. При мысли о свадьбе девушка нахмурилась. Она поднялась и принялась вышагивать по комнате.