Дар полночного святого
Шрифт:
– Прячется. Может, у бабы. В Москве полно нор для желающего отсидеться отшельника. А такого любая пустит.
– Она хихикнула.
– Ты думаешь?...
– Да ничего я не думаю - нечем. В голове тухляк, злющая... Ладно, Энн, ты надежды не теряй. Мужики живучие.
После разговора с Алиной Ане стало совсем плохо. Оказывается, известие о том, что Михаил находится под арестом или в заложниках у мафиози огорчило бы её меньше, чем предположение Алины насчет приютившей его женщины.
– Мама, он не вернется. У него неприятности и другая баба, - крикнула Аня из коридора на кухню, где жарила
– Что? Не слышу, у меня радио.
– Вытирая руки о фартук, она растерянно смотрела на смеющуюся дочь. Аня не могла успокоиться и даже обхватила руками плечи, неприятно трясущиеся от хохота.
– Перестань, девочка...
– Прижала её к себе Верочка.
– Да что стряслось? Может, чаю с малиной?
... Через час, выпив валерианки и таблетку нозепама из Верочкиной аптечки, Аня дремала на своем диване. По телевизору показывали "Шерлока Холмса" с Ливановым и Соломиным. В доме на Бейкер-стрит было тепло, уютно и спокойно. На Аниных плечах лежал точно такой же клетчатый плед, как на коленях короля детективов. В ней пробудилась и постепенно заняла прочные позиции детская вера в неизбежное торжество справедливости. Шерлок Холмс всегда побеждает, ему доверяли свои тайны и горести сто лет назад, доверили бы и сейчас, а он разрешил бы сложнейшие головоломки, защитил, утешил...
Положив под щеку ладонь, Аня с наслаждением сильно уставшего человека витала в приятном полусне. Пусть работает телевизор, пусть звучит голос Ливанова, чем-то напоминающий тот, единственный...
...
– Ну вот, нозепам помог, уснула.
– Верочка тихонько впустила в комнату врача.
– Мам, я не сплю и все вижу, - сказала Аня, но её никто не услышал. Врач присел в ногах и нежно позвал: "Анечка!" хриплым, глухим голосом. Нежным и хриплым... Она счастливо улыбнулась и открыла глаза:
– Это, правда, ты?
– Ну что так пугаться? Не мог я позвонить, пойми.
– Серые глаза просили прощения.
– В плену был?
– Ну, вроде... Теперь все в порядке. Сбежал и прямиком - к тебе.
– Миша, ты?!
– Наконец поняла Аня.
– Господи!
– Она села.
– Зря я тебя в Новый год напугал... Не надо было ничего рассказывать.
– Мне было так страшно.
– Прижавшись к широкой, прочной груди, Аня сладко заплакала.
– Ну перестань, перестань, детка... Я больше никуда не денусь. Никуда. А сейчас поедешь со мной. Я тебя похищаю. Веру Владимировну предупредил. Ну-ка, надень что-нибудь потеплее.
– Понимаю, мы едем гулять в парке.
– Аня не глядя натянула шерстяные колготки и джинсы.
– Нормально?
– И свитер. Тот, что был на Новый год - белый. Ты похожа в нем на Снегурочку.
Во дворе Михаил усадил Аню в высокую машину с маленькими прожекторами на крыше. Она счастливо засмеялась:
– Это ГАИ или скорая помощь?
– "Джип-Черроки", последняя модель.
– Значит, нас не поймают?
– Ни за что. Мы спрячемся в диком-предиком лесу.
Была глухая январская ночь с блестящей морозной пылью, черными елками под звездным небом. Были распахнувшиеся ворота, белоснежный овал двора и маленький дворец - с колоннами, островерхими башенками, высокими окнами, в которых сквозь занавеси мерцал уютный теплый свет. Аня
– Спи, дорогая. Постарайся запомнить - сегодня будут вещие сны.
Утром Аня осмотрела дом, в котором провела волшебную ночь. Бегала из комнаты в комнату, взбиралась по лестницам, распахивала двойные тяжелые двери, вертелась в центре круглой комнаты с вереницей узких арочных окон.
– Здорово! Ты не завидуешь и не кривишься от недовольства - значит, этот сказочный замок строил ты?!
– Угадала. Моя фирма возвела вокруг Москвы целые игрушечные городки. Не все удалось. Но ребята старались, особенно, когда строили для друзей.
– Понятно...
– Аня прижала ладонь к губам Михаила, к жесткой поросли серебристых волос.
– Молчи. Ничего не объясняй. Не порть этот день. Ведь я ждала. Ох, как же я ждала!
– Многое из того, что произошло, да и будет ещё происходить, не объяснить, не рассказать. Похоже, мне удалось выкрутиться. Похоже, есть приличный шанс победить. Ты со мной, детка, и этого вполне достаточно для сумасшедшего счастья.
– Мы так и будем стоять здесь в обнимку, посреди башенного зала и круглого ковра? Посреди глухого леса и короткого зимнего дня?
– Нет, дорогая, у нас много дел. Дай руку и ни о чем не спрашивай.
Аня шла за ним по коридорам, поднималась наверх по винтовой лестнице, думая, что так же послушно следовала бы на край света или на эшафот.
– А теперь закрой глаза. Крепче, крепче. И не подглядывай, договорились?
Скрипнули открывающиеся двери, Михаил легонько подтолкнул Аню в спину и скомандовал:
– Можешь смотреть!
Она осторожно оглядела небольшую, белым шелковым штофом обитую комнату, и уставилась прямо перед собой: на овальном столе лежала огромная коробка, тоже атласная, перехваченная гигантским бантом.
– Развязывай.
Аня повиновалась и сняла крышку.
– Что это?
– Платье. Всю жизнь тебя наряжала мама. Впервые девочку оденет мужчина. Потому что в этом платье ты станешь его женой.
Радуясь произведенному эффекту, Михаил объявил Ане день свадьбы, затем достал из сейфа сафьяновый футляр и надел на её шею бриллиантовое колье. Она ахнула, поскольку приблизительно представляла его цену. Подвенечное платье примерять не стала - плохая примета показываться жениху в свадебном туалете до свадьбы. И бриллиантовая россыпь сияла в вороте свитера. Уловив в глазах невесты вопрос, Михаил подвел её к зеркалу и спустил с плеч пушистую ангору.
– Это не свадебный подарок. Сувенир к прошедшему Новому году и помолвке. Ведь так у нас, вроде, и вышло?
– Ой...
– Аня опустилась в кресло изящной версальско-дворцовой конфигурации.
– Не понимаю... А как же, Миша... Как же твое банкротство? Чье все это?
– Она топнула ногой по ковру.
– Я же обещал? Я сказал, что верну себе все и оставлю противников в луже. Этот дом я начал отделывать ещё в ноябре, хотел успеть к Новому году... Немного опоздал. Но, кажется, тебе понравилось? Ведь я успел разобраться в твоем вкусе. Все выпытывал, выпытывал во время прогулок.