Дар полночного святого
Шрифт:
– Возьми.
– Михаил протянул Ане ключи и права.
– Все оформлено. Ты хозяйка. Инструктор по вождению явится завтра, в девять. Обещал справиться за две недели. Ведь ты же хотела?
– Милый... Ты поэтому задержался...
– Аня едва не расплакалась, прижавшись к его надежной груди.
– У меня тоже для тебя припасено кое-что... Я... Я хотела сказать именно сегодня. У нас будет ребенок.
Обнявшуюся на ступенях заснеженной лестницы пару благославляли яркие, мигающие в вышине звезды.
За завтраком Михаил объявил:
– Предстоит
– Это тоже - дитя твоего концерна?
– Слава Богу, нет. Надеюсь, мы сможем побыть вдвоем, отметить твой сюрприз, девочка. Но глазеть все равно будут. Сделай мне приятное - надень колье и голубого соболя.
– Меховой палантин? Там так роскошно?
– Навестим казино. За игрой красавицам просто необходимо кутать обнаженные плечи в меха. Это нейтрализует соперников и привлекает удачу.
– Удача, как уже совершенно ясно, слетается на седые бороды и широкие сократовские лбы.
– Поцеловав мужа, Аня собрала тарелки. Она всегда старалась использовать самую красивую посуду и в максимальном количестве посудомоечная машина требовала загрузки, а в шкафах хранилось устрашающее количество очаровательных сервизов. Поэтому накрытый на двоих завтрак занимал весь стол - сегодня, в честь субботы, на нем переливался всеми оттенками оранжево-золотисто-алых тонов сервиз Версаче "Медуза". Это особенно приятно, когда за окном возвышаются заснеженные елки, а на твоих плечах утреннее неглиже цвета мака, с широким кружевом, полным сладострастных намеков и тайн.
32
В клубе, действительно, все было устроено по высшему разряду. Даже, вероятно, чересчур: с заявкой на элитарное превосходство в мировом масштабе. Бдительные манипуляции любезной охраны, встречающей каждого прибывшего сюда члена клуба, создавали ощущение причастности к избранному кругу рисковых сверх-человеков. Для них - защищенный кордоном секьюрити ресторан - нечто вроде окопа, в котором можно передохнуть, залечь под свистящими пулями; потратить тысячу долларов на вино и окрошку в январе, пренебречь фонтанчиком с шампанским, рискнуть по-крупному в казино, лениво повернуть голову к сцене, где одна за другой сменяются исполнительницы "эротических танцев".
Посетителей в ресторане оказалось немало. Ане даже показалось, что она заметила знакомые лица. Но никто не бросился к Михаилу с приветствиями, лишь сдержанный метрдотель проводил гостей к угловому столику.
– Похоже, здесь тебя не знают. Чудесное место! Можно не опасаться, что через полчаса интимный ужин превратится в дружескую пирушку.
– Аня рассеяно пробежала глазами меню. Она и так знала, что будет есть - нечто легкое и кисленькое, вроде окрошки или фруктового салата, ведь её уже донимала подкатывавшая приступами тошнота.
– В том-то и смысл.
– Михаил небрежно огляделся.
– Здесь правило: даже если за соседним столиком окажется твоя собственная жена, ты сделаешь вид, что не знаком с ней, а предложить знакомство даме можешь
– Мне это нравится. Но шоу, кажется, носит вполне определенный оттенок - самоутверждение секс-меньшинств.
– Ах, пустяки!
– отмахнулся Михаил.
– Сюда приглашен в качестве постановщика известный режиссер. Ты знаешь его пристрастия. Вот все и выглядит слегка сдвинутым, но в этом есть своеобразная пикантность. Тебе, наверно, не стоит пить?
– Совсем немного сухого шампанского не повредит. И... спроси, они не могли бы приготовить окрошку?
– Аня виновато поморщила носик.
– Фантастическое сочетание. Вероятно, это нечто особенное чувствовать себя беременной.
– Да, масса капризов. Например, совершенно не смешно смотреть на переодетых в примадонн кабаре представителей сильного пола. Уж очень заезженный трюк.
– Аня кивнула в сторону сцены, где обтянутый сетчатым трико юноша, в парике и гриме шансоньетки, ловко вытанцовывал на шпильках нечто эротическое.
– Противный... Но Бориса Моисеева ему все равно не переплюнуть.
– Да черт с ним, не смотри! Я же не обсуждаю с тобой предыдущий дуэт лесбиянок. Мишура, претенциозная отделка, модное архитектурное излишество.
– Боже, а это что?!
– Аня развернулась к сцене.
Там в ярком круге единственного прожектора-пистолета появилась знойная испанка. Шлягер из репертуара Хулио Иглезиаса она почти шептала пухлыми кроваво-алыми губами. Тонкая золотая ткань обтягивала узкие бедра и довольно внушительный бюст. В руке, украшенной крупными перстнями поверх тонкой черной перчатки, призывно трепетал веер. Среди взбитых смоляных кудрей колыхались перья и горели стразы.
– Не может быть!
– Не поверила своим глазам Аня. Она приподнялась, мех соскользнул с её плеч.
– Да это же Карлос!
– Сядь, дорогая! Тебе везде мерещится этот тип. Действительно, голос похож. Смотри - индивидуальный заказ выполнен с точностью до укропа - тебе принесли окрошку.
– Не мерещится, клянусь! Он посылает нам воздушный поцелуй... Он поет для нас!
– Не надо оглядываться! Ну что за неистребимая тяга к сомнительным шоу. Никого этот паяц не взволновал, как видишь.
– Михаил демонстративно положил на свою тарелку кусок ростбифа и занялся закуской.
– Я не понял, ты хочешь шампанское под окрошку?
– Он взялся за бутылку.
– Конечно, - рассеяно проговорила Аня.
– Ну возьми хотя бы волован с икрой. Это полезно.
– Возьму.
– Аня подняла бокал, глядя в светлые глаза мужа.
– Прости, я не узнаю себя - нервы, воображение, мнительность - весь набор отрицательных симптомов. Говорят, через месяц это пройдет, и я снова стану абсолютно счастлива. Без примеси сомнительной тяги к кислятине и низкопробным шоу... Люблю тебя!
– Девочка моя!
– Михаил склонился и поцеловал жену.
– Ты сказочно хороша. Все джентльмены свернули шеи. С каким бы удовольствием я... Михаил запнулся, демонстративно зажав рот ладонью..