Дар полночного святого
Шрифт:
– Обещаю ждать и думать только о хорошем, - заверила Аня, ощущая как от тревоги замирает сердце.
Выполнить обещание, однако, оказалось не просто. Она выпила кофе и обосновалась у окна, рассматривая балкончики и террасы, на которых располагались кадки с фигурно остриженными кустами, декоративными деревцами, пальмами и уже густо цветущими в горшках геранями. Почти везде стояла пластиковая мебель и большие зонты, закрытые по случаю отсутствия солнца. Прямо под окнами мансарды, чуть правее, находился полукруглый большой балкон, устроенный на крыше эркера, украшавшего дом. Его пол, застеленный зеленым ворсистым
– Кензо!
– Позвала Аня.
– Кот поднял к ней узкоглазую мордочку и откликнулся "Бурр..." Потом потянулся, вытягивая то задние, то передние лапы и нахоженной тропой по архитектурным излишествам в виде лепнины ловко взобрался на подоконник. Аня открыла раму и выставила блюдце с молоком. Но кот заинтересовался сразу замеченной маслиной. Юркнул под Анин локоть, взял добычу зубами и был таков. Ни ласки, ни благодарности. Аня улыбнулась, представляя, как сообщит Тони свое открытие: котище, наверняка, его родственник - рыжий, длинноносый, не приручаемый.
Аня долго ходила по комнате в поисках фотографий, книг, каких-то мелочей, выдававших пристрастия хозяина. Все было убрано и пусто, как в номере гостиницы. Удивительно, но даже в ящике бюро не обнаружились какие-либо бумажки с записями. В собственных мыслях и ощущениях она решила не разбираться. Как, например, объяснить что убитая горем вдова оказывается в постели с человеком, которого совершенно не знает? И что самое невероятное, - по своей воле...
"Я знаю о нем достаточно, - опровергла себя Аня.
– Он дважды спас незнакомую сумасбродную девицу, и теперь заботится с ней..." - Она коснулась рукой дешевого медальона который грел её куда больше, чем фамильная реликвия Лаури.
– "Кроме того, я так несчастна и одинока, так нуждаюсь в тепле и заботе... Ложь! Сегодня ты совсем не так уж несчастна. Ты думаешь о нем. Словно... словно в холодном море утонула одна женщина, а вернулась к жизни - совсем другая."
"Нет, не вернулась к жизни, а заблудилась в ней. Заблудилась в своих болезненных фантазиях. Тони Лиса никогда больше не станет одной из них." Строго сказала Аня своему отражению в мельхиоровом блюде, которое вымыла, наводя порядок на кухне. Дорожки Энн и Фокса пересеклись, чтобы разбежаться в разные стороны. Парень слишком нагнетает страхи - ему нравится казаться крутым, воображая себя в тылу врага. Это совсем не значит, что его гостья не может позвонить маме - только маме. Причем, конечно же, без всяких подробностей. Она набрала московский номер.
– Детка! Ой, я специально дома сижу у телефона, как чувствовала. Верочка, конечно, зашмыгала носом.
– У меня все нормально, - бодро отозвалась Аня.
– Отдыхаю, компания хорошая. Подробности после. Скоро вернусь. Что у Южных?
– Утряслось, сидят в Москве, беспокоятся, куда ты пропала.
– Буду дома, все объясню - не волнуйся, мамочка, и не говори никому, что я звонила.
– Понимаю, понимаю... Следствие откопало какие-то новые факты - такое дело раздули, детектив!
–
– Прервала разговор Аня.
Потом ещё раз обошла комнату, ободренная, почти веселая. Там, в Москве, теперь спокойно застрекочет "Веритас", Верочка дождалась вестей от дочери. А Лина пусть сама разбирается в заваренной каше. Здесь тоже скоро все утрясется. Галлюцинации, конечно же, были от сотрясения и таблеток. Неведомый Жанни наверняка уже понял что к чему. Сам виноват - не нашел времени встретиться с прибывшей из России возлюбленной. Давно бы уже исправил произошедшую ошибку. А если уж он такой крутой господин, пусть сам ищет пропавшую москвичку и расхлебывает кашу.
Проведя ревизию в холодильнике, Аня составила меню к ужину. Тони вернется голодный и получит полную тарелку горячих спагетти с умопомрачительным соусом, где будет и ветчина, и помидоры, и отмороженный гамбургер, - в общем - блюдо поистине интернационального значения... Да кто же эта рыжая Лисица? Ирландский еврей? Венгр, бельгиец? Авантюрист, полицейский, неудачливый ученый?
– Какая разница! Сейчас, здесь - он единственный близкий человек. Для него шкворчит на сковороде ужин, о нем думает потерянная в чужой стране женщина.
Когда стемнело, Аня зажгла лампы и устроилась с журналами на диване против двери. Скоро она научилась распознавать звуки лифта и хлопанье дверей на нижней лестничной площадке. Но никто не поднимался в мансарду. Чем сильнее темнело за окном, тем больше росла тревога.
Вот едва слышно сомкнулись дверцы лифта. Кто-то зашаркал тяжелыми ботинками и раздалось мощное гавканье. Скрипучий мужской голос с менторскими нотками пытался урезонить пса. Все утихло в квартире на нижнем этаже. Где-то за стеной неловкие руки разучивали этюд Шопена. Совсем, как дома. Ане стало очень тоскливо. Она прилегла и, вероятно, задремала. Проснулась мгновенно и резко вскочила от странного звука - в замке осторожно поворачивался ключ.
Аня стояла, как на пионерской линейке, вытянутая по стойке "смирно" и напряженно сосредоточенная. Она не шелохнулась, когда дверь тихо открылась и в комнате появились двое мужчин - мулат и белый. Оба в черных джинсах и куртках, типичные бандиты, только без трикотажных масок.
– Привет, - сказал мулат по-русски.
– Кто вам нужен?
– Ты, птичка.
– Он подошел к ней и окинул взглядом с головы до ног. Скидывай тряпье.
– Что? Вы ищите Тони?
– С ним - другой разговор. Раздевайся и ни звука.
– Он достал пистолет и не очень любезно ткнул им Ане в ребро.
– Выслушивать проповеди и шутить здесь никто не намерен.
– Он страшно выпучил белки и рявкнул: "Выполняй команду, сука!"
Стянув спортивный костюм, Аня осталась в той самой кружевной рубашечке, в которой бежала из особняка. Смуглая рука сорвала с шеи медальон.
– Теперь садись, пиши.
– У меня ничего нет...
– Неважно, - мулат рванул лист из журнала с рекламой мужских галстуков и протянул карандаш.
– Пиши на полях: "Я запуталась. Больше так жить не могу."
– Не стану.
– Аня стиснула зубы. Мулат дал знак своему партнеру и тот, приблизившись к девушке, двумя пальцами сжал её локоть. Она вскрикнула от внезапной пронзительной боли.