Дар полночного святого
Шрифт:
Иногда Алине казалось, что Аня действительно такая, какой хочет казаться - искренняя, преданная, жертвенная. Но в минуты просветления она понимала - здесь игру ведет циничная интриганка. Отчего она бросила Карлоса и переключилась на Михаила? Не только из-за богатства и красоты. Мало ли их сейчас - денежных и вальяжных вокруг длинноногих красоток увивается? Но ей надо было взять реванш - переманить поклонника у Алины и полностью завладеть им. Затащила мужика под венец и переплюнула "сестричку" - дом, бриллианты, путешествия. А параллельно не упускала
... В больнице, сжав худенькую руку Ани, Алина поклялась себе проявить милосердие. Победитель имеет право миловать. Теперь они станут союзниками ослабевшая от горя Аня и победившая Алина, ждущая часа переменить свою судьбу
И что же? Что?
– Несчастная, слабенькая Анюта обошла её в самом ответственном раунде - без сожаления, без всяких угрызений совести... Не оставив ни тени сомнений, ни малейшей возможности отомстить...
Голова Алины раскалывалась от бесплодных усилий найти выход. Единственное, что она могла сделать - отыскать врагов Михаила, а это был в первую очередь его бывший тесть, и рассказать ему все, что знала. Навести на след исчезнувшего Лешковского. Гиены разберутся сами... Жаль, что узнать о завершении приключений Ани, возможно, не придется. А хотелось бы, хоть одним глазком взглянуть на финал мафиозных разборок. Нет... Пожалуй, крови не надо. Пусть лучше супруги Лешковские окажутся в тюрьме, и не в какой-нибудь швейцарской, а в отечественной колонии усиленного режима. Алина аккуратно будет посылать передачи. Очень аккуратно и щедро!
25
Инга Фридриховна сильно сдала - впервые за свою жизнь она утеряла ориентиры, запуталась, позволила сделать из себя старую ворчливую пенсионерку, считающую гроши. А личные траты мизерные - на подаяние нищенкам в церкви, хороший шампунь, да на гостинец Вальке. Правда, ему ничем уже не помочь... Последний визит в Боткинскую оставил тягостный след.
– Я все знаю... Да, если честно, с самого начала знал. Но не хотел верить - за что мне такая холера...
– он говорил очень тихо сухими бескровными губами.
– Эх, Валя, да что мы про себя знаем?
– Философски вздохнула Инга, думая о безвестных ему дочерях.
– Тебе жаловаться грех. И слава была, и увлечения, и наследники остались... Тебя многие, ох, многие любили. Да и теперь все любят.
– Знаешь, кто ко мне приходил? Верочка Венцова... Что время с людьми делает! Была такая лапушка. Клубника со сливками.
– А ведь так без мужика и осталась. Сама дочь вырастила. Красивую. Инга умолкла. Что могла, что должна была она сказать этому умирающему человеку? Да надо ли?
– Держись, Валечка. Я ещё забегу к тебе.
– Пообещала она, поторопившись уйти.
– Пока!
Инга послала воздушный поцелуй, зная наверняка - виделись они в последний раз.
Дома все пряталась по своим комнатам: Альберт, как всегда, в кабинете, очевидно, разоблачал в очередной главе деятельность министерства культуры в эпоху застоя. Денис - у телевизора в столовой караулил "Новости",
Инга тихо вошла.
– Привет.
– Алина не повернулась к ней. Она теперь часто валялась в кровати, не зажигая света. Не читала и не спала.
– Что случилось?
– Ничего. Просто так заглянула. Может, чаю хочешь? Совсем прозрачная стала.
– И хорошо. Худеть всегда приятно.
– Не всегда. Я сегодня одного человека видела. Он тридцать с лишним килограмм сбросил.
– Ни фига себе! По какой системе? Не говори, что гербалайф.
– Рак. Скоротечная форма. Избави, Бог!
– Да уж.
– Алина села и зажгла лампу на тумбочке.
– У нас в роду такой наследственности нет.
– Это не наследственное заболевание.
– Инга присела на край кровати.
– Неизвестно. Американцы утверждают, что наследственное и заразное. На определенных стадиях. Ты руки мыла?
– Может, надо одеколоном протереть?
– Инга с испугом посмотрела на свои длинные пальцы, поблескивающие кольцами.
– Ладно, бывают вещи и похуже. Вот книжку выпустили - "Жизнь после смерти", а у меня получается - смерть при жизни.
– Все устроится, девочка. У тебя ещё все впереди. И у Анны тоже... Ты думаешь, она жива?
– Неожиданно высказала Инга мучившую её мысль.
– Не сомневаюсь. Имею доказательства.
– Доказательства?
– Жива она, жива! Очень даже не плохо устроилась. Вот это меня больше всего и огорчает.
– Что ты говоришь, Лина? Ты с ума сошла!
– Нисколько. Клянусь, не задумываясь, вот этими руками придушила бы её.
– Алина бросилась лицом в подушки.
– Успокойся, детка.
– Инга погладила её спину.
– Послушай меня внимательно. Я давно хотела сказать... Нет, не хотела, - должна была... Инга набрала полную грудь воздуха.
– Это все ерунда, что вы там с Анной не поделили... В Боткинской, умирает твой отец. Настоящий отец.
Поднявшись, Алина недоверчиво заглянула матери в лицо.
– Не слабые у тебя шуточки. Ты что, так меня развеселить хочешь?
– Чему уж тут радоваться?
– Инга отвела глаза.
– Факт остается фактом. Прости, прости меня, детка...
– Ах, что за проблемы через четверть века!
– Алина снова легла.
– Если честно, я всегда подозревала что-нибудь подобное. Но меня эта физиологическая подробность не очень волнует. Какая разница, кто зачал? Если этот тип даже не знал о моем существовании.
– Он и теперь не подозревает. А я вот сомневаюсь, может, должен знать?
– Напряглась Инга.
– Как это с точки зрения высшей справедливости?
– Сходи в церковь, с батюшкой посоветуйся, - усмехнулась Алина.
– А с точки зрения моей справедливости, надо у Альбертика нашего в ногах валяться и прощения просить, что вкладывал в чужого ребенка и деньги, и нервы!
– Да он был счастлив! Получить такую очаровательную девочку... А то росла бы какая-нибудь кувалда с отвислыми щеками. И вдобавок - зануда.