Дар сгоревшего бога

Клеменс Джеймс

По левую руку зеленый склон сбегал к Тигре, в чьих тихих водах отражался кастильон Чризмферри. Тот перекинут был, подобно мосту, через великую реку, и по четыре башни поддерживали его с каждого берега, а девятая, самая высокая, его венчала, сверкая белым камнем под полуденным солнцем.

Великие празднества ожидались в этот день. Но перед их началом все не прочь были насладиться теплом ясного летнего дня подальше от суеты.

Малфумалбайн сидел, прислонясь спиной к стволу, и покуривал трубку — узловатое бревно

длиной с его руку. Рядом, пристроив морду у него на коленях, посапывал мирно Баррен.

Великан выпустил навстречу Бранту длинную струю дыма. Пошевелился, хрустнув коленями.

— Что, мастер Брант, нагулялись? Идем обратно?

Мальчик кивнул.

— Вот хорошо… а то как гляну на эту жирную псину, так брюхо от голода сводит.

Великан, кряхтя, поднялся на ноги. Буль-гончая, потревоженная, заворчала и тут же подверглась атаке со стороны вернувшихся волчат.

— Подросли, — сказала Лаурелла, поднимая корзину, и отступила в сторону, чтобы Китт мог сложить расстеленное на траве одеяло. — А издалека и не видно…

Они с Киттом пришли сюда, когда Брант уже отвел волчат на луг. А были до этого в судебной палате, где началось разбирательство дела о нападении на Делию. Их вызвали как свидетелей сговора между Лианнорой и Стеном. Бывшая Длань слез томилась нынче в заключении в Чризмферри и уверяла, будто она ни при чем и все это было затеяно Стеном, который неверно истолковал ее шутку.

Увы, Лаурелла и Китт опровергнуть ее заявление не смогли. Прямого приказа столкнуть Делию с лестницы они не слышали. И, судя по всему, Лианнору собирались освободить.

Лорд Джессап, впрочем, от нее все равно отказался. В Ольденбрук Лианноре дорога была закрыта, даже если бы ее сочли невиновной.

Бог принял свое решение. Кроме того, ему требовались теперь две новые Длани, а не одна.

Брант поправил красную перевязь — знак Длани крови. Но служил он теперь не лорду Джессапу. Перешел, с благословения бога, к регенту. Делия, прежняя Длань крови Тилара, уехала в Пять Рукавов ухаживать за отцом. И, по слухам, могла вовсе не вернуться.

— Глянь, какие стали! — восхитилась Лаурелла. — Почти мне по колено.

Волчата и впрямь подрастали быстро. Весили уже втрое больше, чем когда Брант их подобрал.

— Все равно еще дети. — Дарт опустилась на колени, погладила маленькую волчицу. Та повалилась на спину, радостно подставила брюшко.

— И учатся быстро, — сказал Брант. — Особенно твоя, Дарт. Настоящая охотница.

Девочка улыбнулась, что его обрадовало. Редкие улыбки Дарт согревали Бранта сильнее, чем он решался признаться самому себе. В ее глазах, с тех пор как они вернулись из Восьмой земли, часто мелькало затравленное выражение. Почему — он прекрасно понимал. Сам просыпался порой в холодном поту, видя во сне гниющие головы на кольях. Хорошо хоть наяву кошмары в Сэйш Мэле кончились. Харп

наводил в лесу порядок, ему помогали двое служителей, присланные Такаминарой. Прежде она пыталась защитить подданных своей дочери, теперь же приглядывала за ее землей. Брант надеялся, что отныне на его родине все будет хорошо.

Дарт посмотрела на второго щенка, который уселся у ног Бранта.

— Да и твой мальчик не промах, — сказала она. — Позволяет сестре гоняться за мышами, но первым-то находит их он.

Брант гордо улыбнулся. Волчат доверили растить им обоим. Поэтому теперь у них была возможность отдохнуть время от времени от своих основных обязанностей — Длани крови и пажа старосты, — гуляя с волчатами на лугу, где оба могли побыть самими собой.

Наконец все было собрано, и Дарт сказала Лаурелле:

— Идите вперед. Мы догоним.

Та бросила взгляд на нее, на Бранта, спрятала едва заметную улыбку. Была у Лауреллы такая способность — все понимать, о чем не говорится вслух. Брант почти не узнавал в ней девочку, с которой когда-то учился в одной школе.

Похоже, все они росли быстро, спеша отыскать свое место в этом новом мире.

— Встретимся у ворот, — шепнула Лаурелла и потянула за собой Китта.

Будь у того в придачу к носу еще и хвост, юный следопыт им наверняка сейчас завилял бы.

Кое в чем Лаурелла совсем не изменилась.

Когда они с великаном ушли, Дарт снова погладила маленькую волчицу.

— Нам ведь велели подобрать имена к посвящению. Ты уже придумал для мальчика?

Брант, довольный, что они остались вдвоем, присел в тени.

— Да.

Похлопал по траве рядом. Дарт тоже села. Заерзала с неприкаянным видом, словно под ней оказался корень.

— И что ты решил? — спросила она.

Малыши, заскучав, затеяли возню на солнышке.

Брант посмотрел на волчонка.

— Думаю, хорошее имя — Лорр. Он был мудр, понимал, что такое лес.

И отдал жизнь, чтобы спасти их… чтобы они могли сейчас сидеть среди цветов и радоваться лету.

Дарт коснулась его колена. Он взглянул на нее. Глаза девочки наполнились слезами.

— Ему бы это понравилось.

У Бранта сжалось горло. Он долго не отрывал взора от Дарт. Потом опустил глаза.

— А ты? — спросил тихо. — Для сестрички придумала?

— Я потому и отослала всех, — так же тихо ответила она. — Не знаю, можно ли… не оскорбление ли это…

Он откинул со лба упавшую прядь волос, снова посмотрел на Дарт, сдвинув брови. Та, опустив голову, пролепетала:

— Ты сказал, она настоящая охотница… я и подумала…

Он тут же понял, какое имя она выбрала.

— Мийана.

Вспомнил последние слова богини. «Я хочу вернуться домой». Вдруг они исполнят хотя бы отчасти ее желание, подарив ей сердце, в котором она будет жить, снова став охотницей в лесу.