Дар страны Мидос
Шрифт:
Лана быстро щелкала пальцами по кнопкам.
Вдруг пространство разорвал ее крик.
— Четверку!!! Я нажала четверку вместо пятерки!!!
Макар быстро посмотрел на профессора.
— Всё… — ответил тот.
Двери уже преодолели половину своего пути.
— Мама-а-а!! — не помня себя, бросилась вперед Лана, и, видимо, сознание тоже подсказало ей единственно возможное решение. На бегу она вытащила из кармана юбки кристалл и, уже перед узкой щелью, споткнувшись и падая на пол, почти воткнула его между гигантских железных челюстей.
Макар, видя это, от ужаса онемел. Человечество надо спасать, но как же она теперь? Хотя, в самом закоулке существа возникло: зато теперь она с ним. И вновь страшная мысль: а после — сотни лет? А сейчас, если придется погибать, она ведь не сможет уйти!..
Лана быстро вскочила на ноги. Кое-как сунула в щель ствол винтовки и резко дернула спусковой крючок, выдавая очередь по уже знакомой аппаратуре и разнося ее в щепки. Когда кристалл уже начинал похрустывать, она успела выдернуть оружие из железного капкана.
Макар, Мюллер и Брэд через открытую дверь завороженно смотрели на все происходящее.
Снова ярчайший свет на мгновение выключил всех из реальности.
Потом на дрожащих ногах Лана вернулась в кабинет.
— Ты поняла, что ты сделала? — спросил Бережной.
— Теперь я спасла человечество, — ответила она и закрыла глаза.
— Ладно, мандражировать будем потом, — сказал Макар. — Мы сделали только полдела. Сорвали саму операцию. Но станции-то по всему миру остались. Активизировать их с нового передатчика — дело времени.
Он пристально посмотрел на Брэда.
— Операция у вас секретная, так? И очень рискованная. А если какой-нибудь ретранслятор обнаружат, исследуют не те, кому надо? Начнут копать… На случай осложнений у вас на станциях все-таки должна быть самоликвидация. Так, Брэд? — он поднял автомат. — Можно уничтожить станции?
По лицу профессора было видно, какие дикие внутренние метания он испытывает.
— Ну? — сурово бросил Бережной.
— Обещаете сохранить мне жизнь?
— Да.
— Можно ликвидировать. На ретранслирующих станциях имеются небольшие заряды взрывчатки. Если взрывать выборочно, то это надо делать с пульта. А если, в случае провала, надо уничтожить все, это можно сделать экстренно, телефонным звонком. Но там тоже есть определенный код, его знает только Шеф…
— Ну, ты и слизняк! — презрительно усмехнулся Мюллер. — И прав я, что ты много чего не знаешь.
— А вы в курсе, — повернулся к нему Макар, — что вас тоже долго и жестоко обманывают? Превращение людей в добродушные, но безвольные растения, не вернет им рая. Как и лично вам.
Шеф развел руками.
— Доля сомнений есть, но, все-таки, убежден в обратном. Чтобы подняться, людям надо пасть плотью и духом, и только в полном смирении они вернут себе место на небе.
— Это подмена правды, — вмешалась Лана, всеми силами пытаясь отвлечься от того, что она только что совершила. — Человек сам присвоил себе знание добра и зла, поставил себя на одну доску с сущностями, имеющими возможность осознанного выбора. Теперь сделать правильный выбор — суть земной жизни каждого человека и всего человечества. А вы хотите усечь у человека главный инструмент очищения его души. Если сам всемогущий Господь этого не делает, несмотря на прошедшие тысячелетия людских бесчинств и пороков, значит это не выход из положения. Этим способом вы не вылечите болезнь, а просто убьете больного.
— Ну не всех же… — вставил Брэд.
Мюллер покачал головой.
— Словами можно повернуть все и так, и сяк. Приведите мне довод, почему я должен верить вам, а не тем, кто реально пытается найти выход. Вы-то ничего не делаете, одни слова.
Лана задумалась.
— Хм, слова… А что, ноэлиты убедили вас не на словах? Вам просто капитально промыли мозги, используя тщательно выверенную логику и всевозможные трюки, доступные нашей цивилизации. К сожалению, вас некому было разубедить раньше. Я — такая же представительница высшего мира, как и ваш Инспектор… А знаете что? Давайте устроим мне с ним очную ставку! По телефону. Только он не должен будет знать, что вы слышите наш разговор, иначе он, конечно, не раскроется.
Шеф щурил на нее глаза.
— Вы упорно хотите доказать мне, что я — самый последний кретин из всех живущих? Мне слишком поздно, девочка…
— Мне двести четырнадцать лет.
Это было сказано к месту. Наибольший эффект эти слова произвели на Брэда. Он выпрямился на стуле и начал профессионально пожирать Лану глазами.
— Вы полностью победили ген старения?
Она не удостоила его ответом. Испытующе смотрела на Мюллера.
— Ну что, боитесь момента истины? Вы же сильный человек. Оцените сами, кто с вами блефует. В конце концов, ваша репутация — ничто по сравнению с теми мотивами, которыми вы руководствовались во всей этой затее…
Шеф, все больше мрачнея, поиграл желваками.
— Донахью, набери на своей трубке внутренний номер 134 и дай ей. И сделай громкую связь.
Профессор повиновался. Девушка, прокашлявшись и сосредоточившись, поднесла трубку к лицу.
— Слушаю… — раздался в кабинете настороженный, немного посаженный динамиком голос ноэлита.
— Это Лана, дочь Фета.
На том конце соединения последовало короткое замешательство.
— Точно. А я-то думал — откуда мне смутно знакома твоя мордашка? Значит, Фет родную дочь не пожалел… Не верю. Что-то здесь не так.
— Это к делу не относится.
— Согласен. Чем я могу тебе помочь? Только давай перейдем на дарийский или на ноэлитский…
Тут уже Лана на секунду смешалась.
— Нет… говорим по-английски… Переговоры должны вестись на нейтральном языке.
— Хм, хорошо. Я, конечно, не спрашиваю, откуда ты звонишь, хотя это будет несложно установить. Кристаллы со вчерашнего дня еще не зарядились, так что дела ваши неважные. Но давай по-хорошему. Предлагаю простой и приемлемый для всех вариант. Я отпускаю тебя домой и даю возможность твоим друзьям уйти с острова. За это ты отдаешь мне один кристалл.