Дар Юпитера
Шрифт:
— Нет! — воскликнула Драсни. — Я не хочу мириться с этим. Ты мой друг, Манта. И я не допущу, чтобы ты уступил. По крайней мере им.
Сердце Рейми снова заныло, примерно так, как это происходило давным-давно, когда она отвергла его. Так, но одновременно по-другому: тогда в нем возникла и надолго поселилась давящая пустота, а сейчас боль имела странный сладко-горький привкус.
— Спасибо тебе. — Он погладил ее плавником. — Мной настолько завладела мысль иметь тебя в качестве супруги, что я просто забыл о том, какой ты верный друг. — Плавник отдернулся от тела Драсни, изогнувшись по собственной воле. — Начинается. Если Защитникам не удастся остановить меня другим способом… Тогда ты попрощаешься за меня с Пранло? Скажешь, как мне жаль?
— Нет. — Внезапно в голосе Драсни зазвучали мрачные, решительные нотки. — Ни за что.
Рейми недоуменно уставился на нее. Растопырив плавники, молотя по воздуху хвостом, он почувствовал, что снова плывет в сторону клетки.
— Я сказала — ни за что, — повторила Драсни и подплыла к Рейми, повернувшись к нему своим раздутым животом. — Мы не уступим.
Рейми словно ударило — он понял, что у нее на уме.
— Драсни! — выдохнул он. — Что ты делаешь?
— Ты сказал, твои эмоции все еще человеческие, — ответила она дрожащим от страха, отчаяния и решимости голосом. — Ладно. Есть способ сделать так, чтобы эмоции джанска возобладали в тебе над человеческими.
— Нет, — умоляюще пролепетал Рейми. Однако он со своим бесполезным сейчас телом не мог помешать ей маневрировать так, как она считала нужным. — Это неправильно, Драсни. Неправильно. Пожалуйста… Оно того не стоит. Пожалуйста. Не волнуйся, я не смогу остановить Защитников.
— Меня ничуть не волнует, остановишь ли ты Защитников, — сказала она. — Они сделают то, что должны. И я тоже.
— Оно не стоит того, — повторил Рейми. Волна предвкушения и страха накрыла его, он задрожал всем телом. Он так страстно хотел ее… но только не так. Облака наверху, Глубина внизу, нет, не так. — Ты только причинишь себе боль.
— Или спасу друга. — Содрогаясь всем телом, она глубоко втянула воздух. — Ну, иди сюда…
Их тела слились. Волна эмоций — нечеловеческих, но очень мощных — превратилась в ураган, хлынувший в сердце, разум и душу Рейми и вызвавший ощущение исступленного восторга. Все, о чем он когда-либо мечтал, слилось в калейдоскопе ярких красок, звона и жара во всем теле. Это нельзя ни описать, ни объяснить, можно только испытать. Ему хотелось смеяться, петь, кричать…
…и плакать.
— Сожалею, но не имею ни малейшего представления о том, что происходит. — Скользя взглядом по дисплеям, Бич беспомощно развел руками. — Ясно одно — звуки, которые он издает, транслятору не по зубам.
— А она все еще цепляется за него? — спросила Лайдоф.
— Вроде бы, — ответил Миллиган. — Они так взбаламутили воздух, что почти ничего не видно.
— Она пытается не подпустить его к клетке, — решила Лайдоф. — Ну, попытка не пытка. Мистер Бич, подтолкните его хорошенько, пусть плывет прямо к «Омеге».
— Да, мэм. — Бич со вздохом застучал по клавишам пульта Маккарти. — Попытаюсь.
— Что это значит — «попытаюсь»? — резко спросила Лайдоф. — Не попытаетесь, а сделаете, если не хотите отправиться вслед за доктором Спренклом и миссис Макколлам.
— Я хочу лишь заметить, что это может оказаться невозможно, — сказал Бич. — Если бы все шло, как задумано, он уже был бы у клетки, но его там нет. Однако я попытаюсь еще раз. — Некоторое время помещение наполняли лишь звуки ритмичных, тупых ударов бьющихся о борт «Омеги» Защитников. — Ключевые слова посланы, приказы отданы, — сказал наконец Бич. — Том? Есть какое-нибудь движение?
— Нет. — Миллиган покачал головой. — И теперь Драсни даже не удерживает его. Он мог бы уплыть от нее, если бы захотел.
— Вот, значит, как, — пытаясь сдержать облегчение, пробормотал Фарадей. Дети джанска все еще бились в клетке, но по крайней мере Рейми больше был неподвластен Лайдоф. В такой схватке радуйся любой маленькой победе. — Он вырвался.
— Проклятье, — проворчала Лайдоф. — Нужно было использовать другие ключевые слова, посильнее. Интересно, черт возьми, как ему это удалось? — Она пожала плечами. — Ну, невелика потеря. Теперь его просто вышвырнут из своей среды, вместо того чтобы забить до смерти. Уверена, доктор Спренкл получит по заслугам за свое предательство.
— Да, — пробормотал Фарадей, не отрывая взгляда от дисплеев. — Наверняка.
Он почувствовал на себе ее изучающий взгляд. Потом краешком глаза заметил, что она снова обратила свое внимание на разыгрывающуюся внизу драму.
— Однако игра продолжается, — изрекла она. — Мистер Миллиган, подведите зонд-шпион поближе к «Омеге». Я хочу как следует рассмотреть, что Защитники делают с клеткой.
Последний прилив экстаза, и все закончилось. Драсни отпустила его, они медленно отлепились друг от друга, и между ними снова задул ветер.
Ураган эмоций начал стихать, и на его место просочилось черное облако стыда и вины.
Потому что все получилось так, как задумала Драсни. Может, даже слишком хорошо. Мощный порыв слияния с ней телом, душой и разумом закончился тем, что они поистине стали единой плотью.
И при этом в самой глубине его существа произошли необратимые изменения. Ту частичку, которая делала его человеком, вытеснило нечто превратившее его в подлинного джанска.
И вместе с этим изменением пришло понимание того, какое ужасное зло он только что совершил.
Он был близок с женщиной, на которую не имел никаких прав. Хуже того, с супругой своего друга.
Он посмотрел на Драсни. Она медленно дрейфовала с ветром, с обвисшими плавниками, как бы в некотором ошеломлении или даже глубоком отчаянии. Наверно, она тоже сейчас осознавала, какой грех взяла на душу.
Ему хотелось подплыть к ней, успокоить, сказать, что все будет хорошо. Но он не мог. Не мог посмотреть ей в глаза. По крайней мере сейчас, сразу после того, что только что произошло. Не стоит даже пытаться просить у нее прощения, потому что она никогда не сможет простить его.