Дар Юпитера
Шрифт:
— Это не так уж мало, — сказал он.
— Может быть — по человеческим меркам, — ответил Латранесто. — Однако в долгой истории джанска это всего лишь день.
Манта мысленно вернулся к долгим и зачастую скучноватым беседам в кругу рассказчиков, где новым детям стада излагали историю джанска. Может, здешняя жизнь джанска и длилась всего лишь «день», но рассказчики никогда не углублялись в то, что ей предшествовало.
— Расскажи мне об этой древней модели, — попросил он. — Как она работает?
— Сначала Мудрые прибывают в свой новый мир, — сказал Латранесто. — Они заселяют его, как и все остальные, сопровождающие их. И примерно двадцать первых сроков жизни все идет, как и должно. — Он беспокойно забил хвостом. — Но потом наступают изменения. С Центральной Линии исчезают питательные растения и мелкие животные. Маленькие хищники, типа сивра, погибают или уходят прочь. Потом во время рождения перестают появляться на свет бролка.
Манта тоже стегнул хвостом, вспомнив отличия во флоре и фауне, которые он наблюдал в северных и южных регионах.
— И это всегда начинается с Центральной Линии? Во всех мирах, куда вы переселялись?
Латранесто заколебался.
— Не знаю, как было в других мирах, — признался он. — Но здесь дело обстоит именно так.
— В других регионах бролка все еще рождаются вместе с джанска, — заметил Манта. — Я сам их видел.
— И я тоже, — сказал Латранесто. — Но это ничего не меняет. Раз начавшись, процесс не останавливается, и мы не знаем, как этому помешать. Равновесие нарушается, продолжительность жизни падает. В конце концов, спустя много солнечных циклов, древняя модель распространится на весь мир.
— И тогда? — спросила Драсни.
— Тогда все, кто доживет до этого времени, умрут медленной смертью, — с грустью сказал Латранесто. — Все, за исключением тех, кто способен переселиться в другой мир. Но хотя сами они уцелеют, древняя модель последует за ними.
— И как давно это повторяется? — спросил Манта.
— Столько, сколько джанска помнят, — ответил Латранесто. — Очень давно.
— Понимаю.
Перед мысленным взором Манты возник бесконечный ряд уходящих в туманное прошлое поколений джанска и другой такой же, протянувшийся в будущее; все они пытаются сбежать от тяготеющего над их расой проклятия.
И все терпят неудачу.
— Что еще известно об этом? — спросил он.
— Я могу перечислить тебе мелкие детали древней модели, скажем, порядок исчезновения животных и растений, — ответил Латранесто. — Все это нам хорошо известно. Но как и почему это происходит, я не знаю. — Он взмахнул хвостом в сторону Манты. — Ты — существо, способное решать проблемы. Я обращаюсь к тебе во имя всех джанска. Можешь ты найти решение этой проблемы?
— Ничего себе! — пробормотал Пранло. — Все равно что сказать: «Вот тебе самый крупный вуука, иди и одолей его». Нельзя предложить проблему попроще?
— В этом причина, почему он оказался здесь, Производитель Прантрало. — Легкомыслие Пранло явно рассердило Латранесто. — Единственная причина. После того как человеческая машина вырвалась на свободу, то есть почти солнечный цикл назад, Советники, Лидеры и Мудрые только и делали, что спорили и обсуждали, стоит или нет обращаться к людям за помощью.
— Почему вы сомневались? — спросил Манта.
— Потому что мы не настолько доверяли им, чтобы рассказывать о своем слабом месте, — ответил Латранесто. — И недавние события подтвердили правильность такого решения. Нам был нужен кто-то, способный понять нашу проблему изнутри. Прежде нам уже приходилось скрещиваться с другими расами, и мы знали, что это можно сделать. В результате Советники, Лидеры и Мудрые приняли решение пригласить человека стать одним из нас, в надежде, что он озаботится судьбой нашего мира и захочет нам помочь.
— Понимаю.
То, что Манта узнал, ошеломило его. Значит, тут не было никакого альтруизма, и чисто научного любопытства тоже, и просто интереса к чужой культуре. С самого начала джанска составили некий грандиозный план, как использовать его, Манту.
Но вряд ли можно упрекать их за это. Кроме всего прочего, разве люди играют не в те же самые игры?
— Ладно, — сказал он. — Я вообще-то не знаток в этой сфере, но попытаюсь.
— Попытаться — это мало, — заявил Латранесто. — Ты должен добиться успеха и сделать это быстро.
— Что за спешка? — нахмурился Манта. — Ты же сказал, что впереди сотни солнечных циклов, прежде чем дело примет серьезный оборот.
— Да, у нашего мира и у нас еще есть время. — В голосе Латранесто внезапно послышались угрожающие нотки. — Но вот у тебя его нет. Ты не подчинился приговору Советников, Лидеров и Мудрых, ты напал на Защитника и Воспитательницу, которые должны были привести приговор в исполнение. Твое спасение в том, чтобы найти решение нашей древней проблемы. Иначе я не смогу защитить тебя от наказания за все эти проступки.
Манта вздрогнул, представив себе, чем это может обернуться.
— Значит, я могу полагаться только, на себя.
— Мы оба можем полагаться только на себя, — сухо сказал Латранесто. — Ради тебя я и так до предела напрягаю свои плавники, Манта. Мое будущее может обернуться пастью того же вуука, который глядит тебе в лицо.
Манта в знак понимания взмахнул хвостом.
— Я буду стараться изо всех сил.
— Конечно, — сказал Латранесто. — Это все, о чем я могу просить и на что вправе рассчитывать. Посвятить тебя в детали?
Манта заколебался.
— Пожалуй, не сейчас. Общее представление я уже получил, для начала этого хватит. Если мне понадобятся детали, ты всегда сможешь рассказать мне их позднее.
Что, если и не было ложью в прямом смысле слова, в целом не соответствовало истине. Именно детали могут оказаться жизненно важны, но только для того, кто, Глубина его возьми, действительно способен разобраться в проблеме. Однако учитывая, до какой степени Манта был профаном в области экологии, если он не сможет ухватить суть проблемы в общем, никакие детали в мире ему не помогут.