Дар Юпитера
Шрифт:
— И этот процесс возникает сначала на Центральной Линии, — добавила Драсни.
— Правильно. Теперь, в чем особенность Центральной Линии? — спросил Пранло.
— Там не так тепло, как в южных регионах, — заметила Драсни. — И, похоже, ночи там тоже темнее, верно?
— Да, — подтвердил Манта. — Я специально уточнил это на Центральной Линии, пока ждал, когда Пранло приведет тебя.
— Хорошо. И ты сказал, что причина этого…
— В том, что на севере и на юге существует добавочная радиация, — закончил Манта. — Не знаю, почему, но вроде бы мне вспоминается, что чем ближе к полюсам, тем сильнее магнитное поле. Может, это как-то связано.
— Наверно, если эти слова имеют какой-то смысл, — усмехнулся Пранло. — Ты уверен, что произносишь их не только ради того, чтобы произвести на нас впечатление?
— У меня нет желания произвести на вас впечатление, — сухо ответил Манта.
— Ну да, ну да… — сказал Пранло. — Хотя, знаешь ли, может, стоит это обдумать, если дела пойдут совсем плохо.
— Что стоит обдумать? — нахмурившись, спросил Манта.
— Если мы не сможем найти решение, может, тебе стоит изречь что-нибудь столь же впечатляющее, пусть даже не имеющее смысла, — объяснил Пранло. — По крайней мере, Латранесто и остальные Советники от тебя отвяжутся.
— Пранло! — возмутилась Драсни. — Это же обман. Как ты можешь давать такие советы?
— Почему бы и нет? — возразил Пранло. — Манта не просил, чтобы на него напустили этого гигантского вуука. Кроме того, ты же слышала, что сказал Латранесто. Пройдут еще сотни солнечных циклов, прежде чем все станет по-настоящему плохо. Почему бы не дать Манте спокойно прожить свою жизнь?
— Потому что это нечестно, — сказала Драсни.
— Конечно, но этого Советники никогда не поймут, — парировал Пранло. — Может, они не поймут, даже если он и в самом деле решит проблему. Ведь при нашей жизни положительные изменения могут еще не начаться.
— Все равно, — упрямо сказала Драсни.
— Ладно, ладно, хватит вам, — вмешался в разговор Манта. — Это не та тема, которую стоит обсуждать. Спасибо тебе, Пранло, за заботу о моей жизни и благополучии, но обманывать Советников я не собираюсь. Если я не найду решение проблемы, то так и скажу им.
— Вот именно, — фыркнула Драсни.
— И, говоря по правде, я вообще удивлен, что ты предложил такое, — продолжал Манта. — Ты что, не хочешь дорасти до Мудрого и поселиться на Уровень Восемь?
— А я, между прочим, собираюсь оказаться там когда-нибудь, — вставила Драсни. — Тебя, значит, со мной не будет?
Пранло взмахнул хвостом.
— Лично меня это мало волнует. Какой-нибудь вуука запросто может разделаться со мной гораздо раньше.
— Пранло! — Драсни по-настоящему рассердилась. — Что ты несешь?
— И если уж речь зашла о вуука, то это еще одна особенность Центральной Линии. Здесь хищники нападают гораздо чаще, и вуука, и сивра.
Манта не сразу смог вернуться к той теме, с которой они начали.
— Ну да, — сказал он. — Хотя это вовсе не означает, что хищников здесь больше. Просто во внешних регионах бролка оттягивают на себя часть их. Это подводит нас к еще одной особенности Центральной Линии: большинство джанска живут именно здесь. Что-нибудь еще есть?
— Ну, там пища не такая разнообразная, — заметила Драсни, откусив усик проплывающего мимо серебристо-голубого джептриса. — Это-то вкуснее.
— Да, и в этом определенно есть какой-то смысл. — Манта проводил взглядом растение.
— Какой? — спросила Драсни.
— Хотелось бы мне знать.
Манта перевел взгляд на джептрис, свисающий с уголка ее рта. Внезапно у него мелькнула мысль, что он уже очень давно не присматривался к юпитерианским растениям. Фактически он ими интересовался, лишь когда был еще Малышом. А в дальнейшем, как и большинство джанска, он, разыскивая то или иное растение, руководствовался главным образом цветом.
Отсюда следовало, что растения внешних регионов он вообще никогда пристально не изучал…
Драсни, видимо, заметила что-то особенное в его выражении.
— Ты что-то понял? — спросила она.
— Не знаю, — неуверенно ответил Манта. — На Земле подобные проблемы обычно возникают тогда, когда люди или животные истребляют какой-то вид растений и он фактически исчезает с лица земли. А это, в свою очередь, порождает другие экологические бедствия.
— Ну, если бы дело было просто в этом, чинстер и прупсис уже давным-давно исчезли бы, — заметил Пранло. — По крайней мере с Уровня Один. Подростком я просто объедался ими.
— И я тоже. — Драсни продолжала обгрызать джептрис. — И ни за что не променяла бы их на эту штуку, по крайней мере в те времена. Как ты говоришь, она называется?
— Джептрис, — ответил Манта. — И ты права: на вкус ребенка он слишком пресный.
— С годами вкусы меняются, — заметил Пранло. — Значит, по-твоему, это взрослые истребляют растения? И именно они истребили джептрис?
— Мне кажется, это имеет смысл, — медленно сказал Манта. — Иначе куда подевался джептрис с Уровня Один? Хотя там, конечно, обитают и дети.
— Может, он вообще не растет на Уровне Один, — вмешалась в разговор Драсни.
— А Белтренини говорила, что рос, — возразил Манта. — Постой-ка чуть-чуть, ладно? Не ешь этот последний кусок.
— Хочешь сам съесть?
— Нет, хочу как следует разглядеть его.
Манта подплыл к ней и остановился буквально нос к носу. Джептрис выглядел очень нежным. Волоконца серебряного тесно переплетались с волоконцами голубого, и все в целом напоминало тонкую косичку с крошечными листьями в точках перекрещивания. Органично вплетенные в изящную структуру, на равных расстояниях между листьями росли ягодки или, может быть, шишки.