Дарующая счастье
Шрифт:
Мир рыкнул и ответил мне с такой же страстью, не сопротивляясь моему напору. Я попыталась сесть на его возбуждённый член, но, несмотря на безудержное желание, тело сопротивлялось проникновению настолько крупного достоинства, и я застонала, но уже от боли.
— Подожди, не так, — простонал Намир, придерживая меня за талию и не позволяя опуститься ниже. — Трэй… — прохрипел он, призывая на помощь принца.
— Иди ко мне, — позвал меня Трэй, забирая у Мира, но видя закушенную от нетерпения губу и потемневшие от страсти глаза моего великана, я не хотела его оставлять, цепляясь за
— Хорошо, и он тоже, — уговаривал, как неразумную меня принц.
Где-то на задворках сознания, моя воспитанная и мыслящая личность корчилась от стыда, а тело, жившее своими требованиями и инстинктами, покорно изгибалось под порочными ласками мужчин.
Трэй поставил меня на четвереньки лицом к Намиру так, что моё лицо оказалось прямо перед огромным возбуждённым членом гиганта. Не раздумывая, я облизала пересохшие губы и обхватила нежную твёрдость своим ртом, стараясь принять как можно больше.
Наблюдая за острой реакцией Мира, я начала активно двигать головой, поворачивая её в разные стороны в попытке принять ещё немного больше, а рукой ласкала бархатистую кожу мошонки, легонько сжимая и поглаживая её.
Я так увлеклась процессом, что, наверное, могла бы кончить от одного выражения удовольствия на лице мужа, но мне не дали сосредоточиться только на этом ощущении: горячий влажный язык коснулся моего клитора, нежно надавливая и растирая опухшую и подрагивающую горошину, заставляя меня вскрикнуть, отправляя вибрацию через член Намира.
Наши с ним стоны слились в одну мелодию страсти, пока Трэй подготавливал и растягивал меня для долгожданного проникновения. Его порочносладкий рот и пальцы были везде, рождая всё новые и новые волны удовольствия, пронзающего моё тело.
В какой-то момент Намир не выдержал, с громким криком наполняя мой рот солоновато-пряной жидкостью, а я продолжала его терзать, пока он сам осторожно не отстранил моё лицо, дрожа заваливаясь на сбитые простыни.
Меня подняли и буквально атаковали ласками Трэй и Алир. Потом принц заставил оседлать его твёрдую плоть, плавно заполняя меня до отказа, но едва я стала двигаться, стремясь получить долгожданную разрядку, он придержал меня за бёдра. Я пыталась возмутиться, но почувствовала, как сзади в меня проникает ещё один муж. Алир был нежен и не спешил, но моему замутнённому болезненным желанием сознанию это медленное проникновение показалось изощрённой сексуальной пыткой. Стремясь скорее получить всё, я сама подалась назад, глубже насаживаясь на два возбуждённых члена, и мы втроём застонали от пронзившей волны острого удовольствия.
Первые осторожные толчки сменились уверенным плавным скольжением, а потом по хриплые стоны и вскрики сорвались в быстрый, рванный ритм, всё сильнее охватывающий наши соединённые тела нарастающим блаженством.
Разрядка была такой долгожданной, но неожиданно сокрушительной. С этими мужчинами я познала уже далеко не один оргазм, но к такому готова не была: мне казалось, что каждая клеточка моего тела разорвалась от яркой вспышки невыносимого наслаждения. У меня не было сил кричать, даже вздохнуть никак не получалось, я корчилась и содрогалась между двух горячих тел, сгорая от блаженства.
Чувствуя
Короткая передышка, в течение которой мы, тяжело дыша, лежали кучкой потных, целующихся тел, а затем меня забрали близнецы.
Новый почти такой же болезненный спазм желания и снова всё слилось в поток непередаваемых ощущений, стонов и движений, до нового крика, разрывающего моё сознание на миллион частиц.
Намир, Трэй, Алир и близнецы — их лица менялись, заменяя друг друга, чтобы снова и снова утолить дикую похоть и жажду охватившую нас, как единый мерно движущийся организм.
Мне казалось, что прошла вечность в этом остром и приторно сладком напряжении, спаявшем нас, но за окном только начинался новый день, когда мы измождённые этим марафоном так и уснули на сбитых простынях.
Следующее пробуждение было более резким и менее болезненным: с громким писком в окно ворвался Уголёк.
Пока я пыталась разлепить сонные глаза и понять какое за окном время суток, мой друг подбежал к нам, но замер на прикроватной тумбочке, забавно принюхиваясь и чихая. В коротких чёрных лапах он держал небольшой голубой фрукт. Пропищав мне своё смущение, пушистик оставил подношение и быстро скрылся в окне.
Сейчас, когда тело временно удовлетворило ту дикую сексуальную жажду, разум снова вернулся ко мне, подло подкидывая картинки пошлых безумств, которым мы недавно предавались все вшестером.
Застонав от глубины собственного падения, я закрыла пылающее лицо руками, сгорая со стыда. Не знаю, что это было, но снова превращаться в похотливое животное мне никак не хотелось.
— Только не начинай жалеть о том, что мы разделили, — строго сказал Трэй, обнимая меня за обнажённые плечи.
— Мы так долго ждали, что ты примешь нас всех, наш клан, — поддержал принца Тайс, обнимая меня за колени, а Намир просто прижался лицом к моему животу, в своей неловкой попытке выразить нежность.
— Я не жалею, — тихо сказала я, сама отмечая неуверенность в голосе.
— Это наша семья, Ррика. Мы все часть тебя, а ты часть нас. Тебе нечего с нами стыдиться или стесняться. Пусть Созревание и было слишком ранним и несвоевременным, но я рад, что оно помогло тебе отринуть запреты воспитания. С нами у тебя нет ничего запретного или неправильного, — как всегда ёмко и обстоятельно сказал Алир, разрушая последнюю неловкость, коркой покрывавшую душу.
— Скажите, я всегда буду превращаться практически в животное? Это как-то меня смущает, — решила уточнить я.
— Нет. Ты не превратилась ни в какое животное, не утрируй. Просто к твоему собственному желанию, обострённому гормонами, добавилось вожделение каждого из нас. Ты горячо любима каждым из нас, поэтому твоя нужда оказалась очень острой. Твоё состояние лишь подтверждает, насколько сильно мы хотим тебя и связаны между собой, — пояснил Трэй, продолжая целовать мне плечико и шею.
— Да, особенно хочется почувствовать твой сладкий ротик на себе, а то на эту дивную ласку везёт постоянно одному Намиру, — сбил наш лирический настрой Вейс, вызывая беззлобные смешки мужчин над покрасневшим великаном.