Дары ангела
Шрифт:
Я позвонила тете Миле, расспросила, как она себя чувствует, как ей понравился спектакль. Заверила, что у меня все хорошо, может, задержусь немного, может, скоро приеду домой. Обещала звонить и попрощалась. Мне показалось, что тетя Мила говорила торопливо и скованно. Опустила подробности «выхода в свет», не отпускала колких замечаний о недостатках туалета подруги. Торопилась свернуть разговор, что на тетушку совершенно не похоже. А главное, ни словечком не обмолвилась, что не так давно общалась с моим приятелем Генкой. Неспроста это все.
Этим вечером я написала еще несколько писем. Позвонила Юле, заверила ее, что завтра можно будет забрать книги. Несколько раз заходила в спальню, в надежде, что Вероника проснулась и захочет поужинать. Но девушка не просыпалась.
Сегодняшней ночью я спала очень тревожно, чутко. То прислушивалась, как ворочается и всхлипывает сквозь сон Вероника, то – как гулко хлопает дверь подъезда.
Проснувшись рано утром, я не торопилась покинуть постель и размышляла. Если мои расчеты верны, любопытные приятели уже должны были найти наше новое убежище. Тем не менее они себя не проявляли, перед сном я все тщательно проверила – никаких следов слежки за домом или подъездом. Неужели просчиталась?
Вероника со стоном заворочалась на постели и открыла глаза.
– Привет, – я вскочила с кровати. – Как ты?
– На мгновение мне показалось, что вчера ничего особенного не случилось, просто приснился дурной сон.
– Но потом все вспомнилось?
– Да. – Девушка то ли всхлипнула, то ли вздохнула.
– Боюсь, это моя вина. Нужно было сначала самой прочитать злосчастное письмо. Подготовить тебя к этому жуткому сообщению, и только потом…
– Подобные новости всегда как гром среди ясного неба. Как тут можно подготовиться? Да и откуда тебе было знать? Вот бабуля точно ничего такого не подозревала. И прабабушка тоже.
У меня на эту тему были свои соображения, но сейчас я сдержалась.
– Давай кофейку сварю? Или завтрак приготовлю? Чего бы тебе хотелось?
– Женя, у тебя только что было такое лицо, – мгновенно насторожилась Вероника.
– Да? А что с ним?! – Я подскочила к зеркалу и стала разглядывать отражение с делано-встревоженным видом.
– Ты чего-то недоговариваешь, – глядя на мои ужимки, слегка расслабилась девушка.
– Давай завтракать, заодно и поговорим. И вообще, я передумала! Вставай, марш в душ, и поможешь мне с готовкой!
Растерянная, Вероника не стала спорить. Разумеется, на самом деле помощь мне не требовалась. Просто девушке надо встряхнуться. А валяться в постели и жалеть себя, так и до затяжной депрессии недалеко. И вообще, насколько я успела узнать нрав Вероники, она может изменить свои планы в связи с открывшимися фактами.
– Может, расскажешь, что у тебя на уме? – Девушка вяло ковыряла вилкой омлет.
– Не совсем уверена, что ты готова обсуждать этот вопрос.
– Думаешь, я слабая? – надулась Вероника.
– Честно?
– Конечно!
– Именно так я и думаю! И даже знаю, что ты сейчас собираешься сделать.
– Очень интересно! – В глазах прежде апатичной девушки появился сердитый блеск.
– Ты хочешь вызвать Юлю, отдать ей ключи от квартиры и первым поездом уехать в Тарасов. Ведь искать сокровища, оставленные предком – лгуном, предателем и убийцей, не по тебе.
– Конечно, мне не нужны его деньги! – Вероника упрямо тряхнула волосами.
– Правильно! А монету мы бросим в реку! И дадим объявление в газетах: «Дорогие преступники! Просим больше не беспокоить Веронику Федорову и прекратить преследования, так как монета нынче лежит на дне реки! А леди Федорова впала в тоску и занята самобичеванием. Удачи в поисках раритета и клада!»
– Издеваешься?
– Немножко, но на самом деле твое право решать как поступить. Если бы не одно обстоятельство.
– Какое?
– Начав активные действия, копаясь в тайнах твоей семьи, мы невольно спровоцировали убийство Сергеевича. И теперь наш долг довести начатое до конца. То есть наказать убийц и найти клад.
– А если мы найдем доказательства и добьемся ареста?
– Можно попробовать, но подумай, сколько им дадут? Лет пятнадцать, а то и десять. Плюс амнистия, значит, фактически сидеть будут лет пять-семь. И это за лишение жизни хорошего человека. А если вдобавок к сроку они будут знать, что клад найден, да не кем-нибудь, а нами?! Вот это наказание. Вот так поступают сильные люди!
– А слабые как поступают?
– Слабые сидят и жалеют себя. Притом поводов для жалости можно найти множество. Например: «Я мог бы быть великим химиком, если бы родители оплачивали мне в детстве репетитора». Или: «Я стала бы выдающейся балериной, если бы не сломанная нога и сорок килограммов лишнего веса».
Вероника хихикнула, но тут же погрустнела.
– Или так: «Я могла бы стать очень хорошим человеком, если бы не предок – убийца и предатель».
– Глупости, ты уже хороший человек! И повлиять на этот факт не может никто и ничто. Да если разобраться, то у всех среди предков есть убийцы. Во время революции одна половина страны сражалась с другой. А многочисленные войны? А вековая история дуэлей? Рыцарские турниры!
– Ты еще вспомни питекантропа с дубинкой!
– И вспомню! Человечество выживало, применяя насилие! – Я сделала паузу, улыбнулась и заговорила более спокойным тоном: – Но смотрю, тебе уже лучше. В связи с чем торжественный митинг объявляется закрытым.
– Женька, ты это все специально? И разозлить меня хотела?
– Конечно. История вышла неприятная. Бедная Ольга пожертвовала собой зря, но изменить ничего нельзя. Что толку хандрить? А злость заставляет кровь быстрей бежать по венам, не дает впасть в уныние.
Мы давно закончили завтрак, но продолжали сидеть на кухне и болтать.
– Женя, ты же не думаешь, что бабушка тоже меня обманула? Просто так показалось…
– Не накручивай себя. Скорее всего, Елена ничего не знала, она единственная из всей семьи согласилась выполнить просьбу отца. А вот Дмитрий, подозреваю, узнал и матери все рассказал. Тогда становится понятна его ненависть к отцу. И то, что Ольга решилась бежать от Федора. Да и тот факт, что Дмитрий вскоре после войны сменил фамилию, косвенно это подтверждает.