Дары волшебства
Шрифт:
— Да, поразительная история, — сказал Ксейдзан по ее окончании. Дэвид не понял, что именно в ней «поразительное», но возражать не стал. — А ты не покажешь нам свой мир?
Дэвид почувствовал, как у него пересохло в горле. — Я еще не умею перемещаться между мирами. Только-только начал осваивать это искусство.
— Ничего страшного, — успокаивающим тоном произнес Ксейдзан. — Открыть волшебную дорогу могу я сам. Скажи только номер твоего мира — ты ведь знаешь общепринятую систему классификации миров, не так ли? — и мы быстро его найдем.
— Зачем? — спросил Дэвид, чувствуя, что его загоняют в
Ксейдзан изобразил удивление.
— Хочу посмотреть на мир, где побывал мой сын. Мне любопытно. Разве это недостаточная причина?
— Там ничего особенного нет, — произнес Дэвид. — Обычный мир.
— И все же, я хотел бы взглянуть сам, — вежливо, но твердо сказал глава дома.
Дэвид помолчал. Мысленно досчитал до десяти. Разве не этого они ожидали? А ведь Фольгорм и Идэль предупреждали его. Теперь нужно сказать «нет». И объяснить, почему.
— Простите, но я не могу выполнить вашу просьбу, — собственный голос, как назло, вдруг сделался хриплым.
— Почему же?
— Я не хочу, чтобы здесь, в Кильбрене, узнали, откуда я. Война между кланами — это игра без правил. В такой ситуации мои друзья или близкие могут стать разменной монетой… способом оказать какое-то давление на меня. Я этого не хочу.
— А у тебя есть родственники? Живые, я имею в виду? Они ведь тоже могли бы пройти Круг.
Дэвид покачал головой.
— Живых нет. Но люди, с которыми у меня были хорошие отношения — там по-прежнему есть. Может быть, лет через пятьдесят или сто я и…
— Я никому не скажу, — доверительным тоном сообщил Ксейдзан.
«Хочет посмотреть, посмею ли я сказать ему в лицо, что доверяю ему не больше, чем всем остальным», — подумал Дэвид.
— Простите. Я вас… тебя еще недостаточно хорошо знаю.
Ксейдзан, продолжая улыбаться, посмотрел на Тахимейда. Тот чуть кивнул, как бы признавая что-то. Что-то, что они обсуждали ранее. «Беседа была продумана загодя… — понял Дэвид. — Нет, это не просто „светский визит"…»
— На общем обеде, — сказал Ксейдзан, — ты, кажется, уже упоминал о том, что не хочешь раскрывать, из какого ты мира. Конечно, это желание понятно. Вместе с тем наше общее любопытство, я думаю, тоже не должно вызывать у тебя удивления…
— Конечно, не вызывает, но…
— Не перебивай меня, я еще не закончил. — Голос Ксейдзана оставался: таким же ровным и мягким, но теперь эта мягкость пугала. — Вместе с тем в твоей длинной речи прозвучало несколько ваших, местных, названий. Какие-то страны, города. Конечно, для нас это пустой звук, мы понятия не имеем, чему они соответствуют. — Ксейдзан снова посмотрел на Тахимейда, и оба — дед и внук — опять чему-то улыбнулись. Чему-то, что Дэвид не знал, а они — знали, и для них это нечто было очевидным, наглядным.
— Возможно, тебе неизвестно, — продолжал Ксей дзан, — Но в Хеллаэне существуют каталоги миров. Если я не ошибаюсь, нашей цивилизации на данный момент известно около миллиона миров и эти каталоги постоянно дополняются. Естественно, описания иногда очень краткие, но вся эта информация, в общем и целом, общедоступна… Любой человек с доступом в ИИП в этом массиве может найти нужный ему мир за минуту. Главное — задать верные параметры поиска.
«Я в дерьме — подумал Дэвид. — Боже, ну какие же мы идиоты… Нет, идиот только я. Фольгорму и Идэль, наверное, и в голову не могло прийти, что названия стран и городов, которые прозвучат в моей истории — подлинные, и исторические события изложены верно…»
— То, что искомый мир — сателлит Земли Изгнанников, сразу облегчило задачу, сократив зону поиска от миллиона до нескольких тысяч миров. — Ксейдзан говорил не спеша, таким тоном, как будто бы обсуждалась живопись до-Катастрофных времен или местные сорта кофе. — Большое государство на североамериканском континенте под названием «Винланд» имеется в сорока мирах вашего ригурт-хада. Англо-Нормандия существовала более чем в сотне миров. Приблизительно столько же миров, где Китай первым создал и применил атомную бомбу. И еще сотня миров, в которых в какой-то период истории часть северо-американского континента была оккупирована Россией. Но мир, где существовало сразу все вышеперечисленное — только один: Т-1158А. Ближайший к нему — Т-1158В — сгорел в ходе атомной войны между Россией и Китаем. И на Т-1158А действительно жил человек по имени Дэвид Брендом. Это правда. Вот только не было никакой семейной легенды про «дьявола», который будто бы зачал его прадедушку. В своем отцовстве Марк Томас Брендом никогда не сомневался, и никакими параномальными способностями его сын не обладал. Конечно, в хеллаэнском каталоге этого нет. Но в каталог, как и положено, был помещен Слепок с видом на одно из мест твоего мира… и открыть туда путь мне не составило никакого труда.
«И дальше я использовал информационные заклинания и понял, что ты, дорогой «внучек, с убежденным видом и честными глазами вешал мне на уши полную ланшу…» — мысленно закончил Дэвид за Ксей-дзана. Ложь его легенды установили настолько просто и легко, что хотелось застрелиться ох обиды. И ведь он сам дал гэальцам все необходимые данные для того, чтобы это можно было сделать!
Молчание за столом длилось больше минуты. Дэвид мрачно смотрел в свою тарелку.
— И что дальше? — спросил он. — Что теперь?
— А теперь, — вкрадчиво ответил Ксейдзан Ты расскажешь мне, в чью голову пришла чудная мысль внедрить тебя в мою семью. И от кого из нас — на самом деле — ты ведешь свое происхождение.
Дэвид медленно поднял голову и посмотрел в глаза главе клана. Теперь до него дошло, почему эта комнату так хорошо защитили магически — специально на случай, если он вздумает что-нибудь выкинуть. В том, что здесь среди прочих оболочек стоит заклинание, препятствующее телепортации, можно было не сомневаться.
Он вдруг ясно осознал, что находится сейчас в полной власти этих двух людей. Магически противостоять им он не сможет, сбежать ему не дадут. Им нужна правда. На него смотрят как на шпиона и особо церемониться не станут.
Он попался. Проиграл, даже еще не вступив толком в игру. Возможно, это было закономерно, ведь он — не интриган, не мастер подковерной борьбы. Ему это чуждо, как чужд сам этот мир и вся эта система обмана, подлости, предательств, бесконечной грызни ни за что ради того только, чтобы считаться первым среди равных. Отступать было некуда. Когда он это понял, то ощутил вдруг странное спокойствие. Надежда остаться в живых ушла, но ее место заняло не отчаянье, а готовность сражаться.