Дата С: Когда жизнь начинается заново
Шрифт:
Как можно так безалаберно поступать? Попытки донести до мужа важность экономии воды разбивались об его шуточки. «Я же Водолей, не могу иначе», – вот и весь ответ.
На кухне она вымыла руки, распахнула окна. Что за вонь?!
– Как прогулялась? – на пороге возник Сашка с полотенцем на бёдрах. Влажные рыжие волосы зачёсаны назад, на конопатых плечах блестели капли воды. Оксана отвела глаза.
– Нормально. Чем так мерзко пахнет?
– Яичницу с сосисками жарил, пока тебя не было. Вроде проветривал.
Она молча взяла из холодильника зелёный смузи, который не допила перед выходом.
–
– Не трогай ты мой смузи.
«И меня тоже», – добавила мысленно, потому что вслух лень. Сашка уже вроде как привык, что многие его вопросы оставались без ответа. Если бы ещё не сотрясал ими воздух, стало бы совсем прекрасно.
Муж раздражал. Где тот день и тот час, когда человек начинает действовать на нервы одним своим присутствием? Что происходит в воздухе, какие волны исчезают или, наоборот, появляются? Можно ли заметить и отловить это изменение, которое становится всё шире, больше, объёмнее?
До свадьбы они жили вместе, из постели почти не вылезали. Шлёпали голышом в кухню за перекусом, сидели в тесной ванне, засыпали и просыпались, переплетаясь руками и ногами. Оксана не думала о браке, но Сашка настоял. Где же тот день и тот час… Может быть, когда она выла в подушку, а он гладил по руке и пытался утешить какой-то банальщиной вроде: «Будут дети, когда-нибудь обязательно будут». Может быть, когда доктора в очередной раз разводили руками: необратимых патологий у пациентки не выявлено, надо просто надеяться и верить. Может быть, когда она принялась заедать свои неудачные попытки стать матерью. Кто сказал, что все толстяки добрые? С лишними килограммами росла и злость, в первую очередь на безмятежного мужа, которому лишь бы навернуть сосисок, пока её нет.
– Под дождь не попала?
Сгущёнка, мёд, варенье в одной чашке. От Сашкиного участия во рту становилось вязко, как от ложки вот такого сладкого месива.
– Под деревом отсиделась, – ответила она, с трудом проталкивая в себя действительно отвратительный смузи. Почему полезное всегда такое невкусное? Вегетарианкой она сделалась недавно, потому что до этого сидела на кремлёвской диете и наелась мяса до дурноты.
– Моя куколка спряталась от дождя под листочком, – прокомментировал Сашка из коридора.
Оксана закатила глаза. Когда-то хохотала над каждой шуткой, но сейчас слова мужа звучали как издёвка над её лишними килограммами. Она повертела в руках стакан со смузи. Подошла к Сашке, встала на цыпочки и перевернула содержимое на рыжую голову. Тёмно-зелёная жижа потекла по волосам, щекам, бородке, делая его похожим на водяного.
– Ты чего? – заморгал Сашка, размазывая по лицу смузи.
– Волосы гуще будут.
Ничего не подозревающий Сашка курлыкал в коридоре незаконченную в ванной песню. Оксана усмехнулась своим фантазиям, поставила в раковину стакан с остатками петрушкового эликсира здоровья. Подошла к окну и с замиранием глянула вниз. В животе тут же заворочался страх. Цепляясь когтями за внутренние органы, поднялся к горлу, обжёг жёлчной горечью. Эдак и до рвоты недалеко, так сильно она себя не истязала, потому отступила на шаг и продолжила смотреть, вытягивая шею.
Арбат заполнялся людьми. До поздней ночи по нему будут бродить
Двадцать второе октября. Всё-таки что за ерунду ляпнул тот мужик? «Дата вашей смерти». Столько психов развелось, опасно высовывать нос. А она всего-то решила совершить утренний моцион. Лучше сидеть дома и продолжать толстеть, чем выходить на улицу и встречать таких уродов. А если бы он что-то в них кинул? Бутылку с кислотой, например. Снова к горлу подступила тошнота. У открытого настежь окна стало зябко.
– Не стой так. Продует, – объявил Сашка с порога, подошёл и накинул плед ей на плечи. Однажды он подкрался, когда она вот так стояла у окна, и напугал до чёртиков. С тех пор старался озвучивать своё присутствие и не подходить неслышно.
Сейчас он закутал, задержал на секунду руки на талии, ожидая малейшего отклика от жены, того самого зова, который позволил бы развернуть её, запустить пальцы в волосы, поцеловать и… Оксана понимала это и не шелохнулась. Так и стояла не оборачиваясь. Затем слегка повела плечами, высвободилась из его рук и сказала:
– На работу опоздаешь.
«Если я умру, как быстро он найдёт новую жену?»
Она вышла в коридор и стала наблюдать, как муж собирается на работу: вылил на себя полфлакона одеколона и уже шагнул за порог, готовый нестись через три ступеньки, оставляя позади парфюмный шлейф. Так бывало частенько: она входила в подъезд и сразу понимала – только что тут промчался её благоверный.
– Если я умру, как быстро ты найдёшь другую?
Сашка обернулся и уставился на неё с испугом.
– Да это я так, – Оксана тут же пошла на попятную, понимая, что сейчас последует лавина вопросов. Ещё и на работу не пойдёт.
– Хорошо себя чувствуешь?
– Всё нормально.
Он хотел что-то добавить, но Оксана махнула рукой: «Иди уже». Дома без него становилось просторнее, что ли, только долго стоял удушливый запах парфюма.
Что бы ни делала потом всю субботу – тушила овощное рагу, снимала сухое бельё, смотрела телевизор, щёлкая туда-сюда каналы, – она всё время думала о том, что в целом мире никто не загрустит, если двадцать второе октября станет последним днём именно для неё.
Глава 3
Где-то в предгорьях с тремя фуриями
Когда женщины ушли, Руслан попытался обсудить произошедшее со стариком, но отклика не нашёл. Дед улыбался, кивал, но дискутировать с ним – как играть в одни ворота. Видимо, и его ударили под дых слова странного типа в ветровке. Пришлось нахлобучить кепку и распрощаться – донер сам себя не продаст.
Родственников в Алматы у Руслана не было, к знакомым семьи навязываться не хотелось, поэтому независимый и самостоятельный из Жамбылской области сам нашёл себе приют. Точнее, койко-место в квартире, где помимо него жили ещё три девчонки. Признаться кому-то в этом означало навлечь бесконечные насмешки, поэтому Руслан всем говорил, что живёт с тремя парнями.