Дата собственной смерти. Все девушки любят бриллианты (сборник)

Литвиновы Анна и Сергей

– А вы не могли бы рассказать о Тамаре подробнее?

– Почему я?

– Ну, не сестер же мне ваших спрашивать.

– Да, – пробормотал Денис, – они вряд ли будут объективны.

– Итак?

– Что вас конкретно интересует?

– Как она появилась в жизни вашего отца?

– Это интересная история, – Денис усмехнулся. – Тамарка вообще по жизни очень пробивная – то есть, я хотел сказать, была пробивной. Родом она откуда-то с Поволжья – из Мордовии, кажется, из Саранска.

– Саранск не такое

уж Поволжье.

– Да? Ну, не важно. В общем, какая-то дыра… Родственников у Тамарки и в самом деле никого нет. И мать и отец умерли, когда она была маленькой, воспитывала ее бабушка (теперь, впрочем, она тоже скончалась). Бабушка у нее была из старой советской интеллигенции… Директриса школы, преподаватель английского и французского, муштровала Тамарку: по утрам – овсянка и физзарядка; по нечетным дням музыка, по четным – танцы…

«А он неплохо – для дальнего свойственника – осведомлен о подробностях личной жизни убитой, – подумал полковник. – И рассказывает о ней с теплом. С теплом, достойным любящего человека».

– В школе Тамара, – продолжал Денис, – блестяще училась, окончила ее с серебряной медалью, перед ней были открыты двери местного госуниверситета. Но вместо этого в один прекрасный день она вдруг исчезла из дома. Бабушка с ума сходила, – а Тамара объявилась в Москве. Она хотела учиться здесь, в столице, и самостоятельно строить свою карьеру. Сняла комнату, подала документы в иняз… Но, знаете, наверно, чем порой кончаются наскоки провинциалов на столицу? В иняз она провалилась. Очень переживала, плакала… Однако в свой Саранск не вернулась. Наврала бабушке, что поступила в педагогический. А сама начала работать – сначала в театре осветителем, потом каким-то чудом уцепилась за телевидение, а затем – пришла в фирму к моему отцу…

– А вы хорошо осведомлены о жизни Тамары. Откуда?

– Отец рассказывал, – нимало не смутившись, быстро ответствовал молодой человек. – Ему же не с кем было поделиться, сестры устроили ему форменную обструкцию, а я готов был выслушивать его рассказы о любимой Тамарочке.

– Что же он еще рассказывал?

– Она пришла на фирму к моему отцу секретарем-референтом. Причем, когда устраивалась, наврала, что в совершенстве владеет английским и французским, что у нее высшее образование… Потом-то выяснилось, что это все неправда, что диплома никакого нет, а по-французски и по-английски она просто кое-как изъясняется… Но было уже поздно: мой отец втюрился в нее, а уж она его из своих рук не выпустила.

– Провинциальная история успеха, – заметил полковник. – Золушка становится принцессой.

– Совершенно верно. Но все равно, – печально улыбнулся Денис, – сказка оказалась с печальным концом.

– Ваш отец и Тамара дружно жили?

– По-моему, да. Я не замечал, чтобы они ссорились или плохо друг о друге отзывались.

– Может, Тамара все-таки была влюблена в вас?

– В меня? – не очень натурально изумился Денис.

– Да. Я все пытаюсь найти

объяснение ее завещанию. Тому, что она все оставила вам. Странный поступок – согласитесь.

Денис пожал плечами.

– А что? – продолжил полковник. – Может, это и вправду любовь? Вы, наверное, похожи на своего отца, но ему было под шестьдесят, а вам всего за тридцать. Он уже стар, а вы молоды и хороши собой. По крайней мере, по возрасту Тамара ближе к вам, чем к нему.

Денис, казалось, обдумывает замечание полковника. Наконец он покачал головой:

– Не знаю. Не думаю. Никакой такой любви я с ее стороны не замечал. – И вдруг добавил со сдержанной яростью: – И знаете что, полковник? Не надо меня провоцировать.

– Валерий Петрович.

– Что?

– Называйте меня лучше Валерий Петрович… Хочу заметить: версия, что Тамара любила вас, прекрасным образом объясняет ее завещание.

Денис окрысился:

– Я вас, Валерий Петрович, для чего нанял? Для того, чтобы вы расследование вели? Или в моем грязном белье копались?

– Вы меня – наняли, это верно, – холодно глянул на собеседника Ходасевич. – Да ведь не вы один. Члены вашей семьи – тоже пайщики данного, так сказать, консорциума. Да и на работу к вам я не просился. Вы сами умоляли сделать вам одолжение. Так что будьте любезны отвечать на мои вопросы – в противном случае я возвращаю вам чек и немедленно уезжаю.

Во время сей отповеди лицо Дениса менялось: от удивления к возмущению. Младший Конышев явно не привык, чтобы с ним разговаривали подобным тоном. Однако он все-таки смирил гордыню (или решил, что полезнее будет изобразить смирение) и пробормотал:

– Извините. Вы правы. Извините.

– Так-то лучше, – крякнул Ходасевич. – Тогда продолжим. Скажите, ваш бизнес пересекался с бизнесом отца?

– С какой стати? Я строю дома, он экспортировал лес. Ничего общего.

– И вы с ним никогда не говорили о бизнесе?

– Понима-аю, – протянул Денис. – Майка вам и об этом разболтала. Вот коза неугомонная! Кто ее просил трепаться!.. Да, однажды мы с ним по телефону обсуждали деловые темы. Не хочу углубляться в детали, но мой отец – я думаю, случайно, неумышленно – залез в чужую епархию, и меня попросили предостеречь его, чтобы он не делал глупостей.

– Кто вас просил его предостеречь?

– Мои партнеры по бизнесу, скажем так.

– Конкретнее?

– Да какая разница! Наш с ним разговор ни при чем, уверяю вас!

– А почему вы думаете, что ваши партнеры по бизнесу не имеют отношения к его убийству?

– Это совершенно исключено, – Денис сделал решительный отметающий жест. – Они цивилизованные люди и криминальными методами вести дела ни в коем случае не будут. Это не в их правилах.

– Денис, – Ходасевич стремительно поменял тему и пристально посмотрел на собеседника, – что вы делали в ночь, когда была убита ваша мачеха?

– О-о, господи! – досадливо вздохнул тот. – Спал.