Датчанин Ферн
Шрифт:
— Карты на стол, Мартин Ферн! — приказываю я.
Послать бы его к черту. Но ведь он мой единственный собеседник. И он довольно-таки угрюм. Молчит. Слова из него не вытянешь.
— Что ты больше всего ценишь в жизни, Мартин?
По-прежнему никакого ответа.
Предлагаю ему на выбор самые что ни на есть роскошные блюда: беф-строганов, котлету деваляй, жареных цыплят. Вина: виски, джин, портвейн, бордо, бургундское, божоле. Женщин — груди, бедра, гладкие животы!..
А он хоть бы хны… Я
Стук в дверь. Она отворяется, в нее просовывается пухлый локоток, затем появляется поднос, на нем чашка, печенье, сахар и молоко.
Смотрю, кто принес мне еду. Девушка. Лет двадцати с небольшим. Блондинка. Голубоглазая. Пухлая. Белые зубы обнажены в улыбке. На девушке халат медицинской сестры.
— Пожалуйста! Вот ваш чай, господин Ферн!
— Благодарю! — отвечает господин Ферн.
Она торопливо оглядывает меня. Настороженно. Что-то ее поразило.
— Как поживаете? — спрашивает она.
— Великолепно!
Она смеется. Что-то ее забавляет. Я смеюсь вместе с ней. Так мы глядим друг на друга и хохочем.
— Что вас так развеселило? — спрашиваю я.
— Хорошо, что вы пришли в себя!
— Да! А как вас зовут?
— Лиза Карлсен! Вы каждый день спрашивали об этом!
— Здравствуйте, фрекен Карлсен!
— Здравствуйте, господин Ферн!
— Вы в этом уверены?
— В чем?
— Да в том, что я и есть этот самый Ферн!
— Ну конечно, вы — Мартии Ферн! Больно вам?
Задумываюсь над ее словами. Мысленно ощупываю все тело Мартина Ферна от головы до ног.
— Нет, нисколько. А разве у меня что-нибудь болело?
— Рука! Вы жаловались, что у вас болит рука!
— Какая?
— Вот уж не помню!
Опустив поднос, она снимает с него чашку и хлеб и ставит все это на столик. В чашке кипяток, в нем плавает пакетик с заваркой. Из пакетика вырываются рыжие змейки.
— Пожалуйста!
— Спасибо!
Присаживаюсь к столу, вытряхиваю из пакетика остатки чая. Интересно, сколько сахару я кладу в чашку?
— Два куска, господин Ферн!
— Два куска сахару. Таков, значит, вкус Мартина Ферна. Он не сластена и в то же время не аскет.
— Я вижу, вы сегодня курили!
— А что, обычно я не курю?
— Мы всегда следим, чтобы вы курили при нас! Вы очень неосторожны с окурками!
— А кто это «мы»?
Она пожимает плечами.
— Ну… персонал!
Прислонившись ко второму креслу, она с любопытством глядит на меня. Одна рука ее лежит на бедре, другой она оперлась на спинку кресла. Взгляд у нее добрый, участливый.
А я смотрю, что же она поставила передо мной. Все это мне хорошо знакомо. Чашка. Хлеб. Сыр. Варенье. Апельсины. Понятно: Южная Африка. Апартеид.
— Что здесь такое? — спрашиваю.
— Чай…
— Да нет, что за заведение?
— Санаторий!
— А я-то как сюда попал?
— Вы больны, господин Ферн!
Вот уж не чувствую себя больным.
— Нет! — протестую.
— Да! — настаивает она. — Хотя доктор Эббесен говорит, что физически вы действительно совершенно здоровы! Вы нисколько не пострадали…
— Не пострадал?
— Только руку немного повредили!
Разглядываю свои руки. Шевелю пальцами. Ничего не замечаю.
— Я чувствую себя отлично!
Закурив новую сигарету, сбрасываю пепел.
— Сейчас принесу чистую пепельницу!
Она идет к двери. Я гляжу ей вслед. Она без чулок. У нее пухлые ноги. Загорелые. Округлые бедра. Мартин Ферн разглядывает ее тело. Мысленно гладит ее ноги. Распахнув дверь, она оставляет ее полуоткрытой. Слышно, как по коридору удаляются ее шаги.
— А ты, видно, бабник! — говорю я Мартину Ферну. Это ясно как дважды два. Тот не сразу соглашается. Да что ты, куда уж нам, говорит он. Ломается.
Девушка возвращается с чистой пепельницей в руках. Пробую варенье. Ничего, только горьковатое. А сыр, как всегда, лишен всякого вкуса. Как всегда?
По коридору проходит старик. Он сердито глядит на меня, хотя я спокойно сижу за столом и жую сыр. За что он так сердит на меня? Он проходит мимо. Может, я чем-нибудь его обидел? А может, это мой родич, у которого есть основания меня ненавидеть.
— Здравствуйте, фрекен Карлсен! — повторяю я.
Она настороженно приподнимает левую бровь.
— Я чувствую себя отлично! Просто хотел показать, что помню, как вас зовут!
— Сегодня вы совсем другой! — говорит она.
Это ее мнение. Я же не ощущаю никакой перемены. У меня нет прошлого. Может, у Мартина Ферна есть прошлое. Но я совсем не уверен, что он — это я.
— Доктор Эббесен так и говорил, что вы придете в себя неожиданно…
— Неожиданно! — повторяю я. Это слово почему-то рассмешило меня.
— Над чем вы смеетесь?
— Неожиданно! — повторяю я. — Не-о-жи… неожи…
В ее синих глазах вспыхивает тревога. Мимолетная искра, которая, однако, не ускользает от моего взгляда.
— Уверена, что вы опять позабыли, как меня зовут!
— Лиза Карлсен! Нет, теперь уж я этого не забуду!
Она улыбается. Улыбка у нее добрая. Ямочки на щеках.
— А вы не хотели бы прогуляться?
— Нет, что-то не тянет!
— Это почему же? На дворе прекрасная погода! Нельзя же весь день сидеть взаперти!