Давай никому не скажем
Шрифт:
Как назло первый урок был у их группы, очень хотелось схитрить, придумать, что болит живот или голова, как в детстве, когда не хотелось идти в школу. С мамой это прокатывало. Увы, теперь я выросла, и сама педагог, и такой трюк не пройдёт. Да и не буду же я вечно от него бегать. В конце концов не произошло ничего ужасного или предосудительного — мы просто случайно столкнулись в больнице, и они вместе с отцом великодушно подвезли нас с Диной и Павликом до дома. Всё. Мои дурацкие мысли — это всего лишь мысли, и о них никто не узнает.
Идя на занчтте я была полна решимости,
Зачем он это делает? Зачем так вёл себя вчера? Ещё эти якобы «случайные» прикосновения… Ему доставляет удовольствие видеть, что я смущаюсь и не знаю, куда скрыться от его молчаливого напора? Может, это играет юношеское эго — соблазнить преподавателя и потом бравировать перед одногруппниками?
Чего ты хочешь, Набиев? Какую игру ты затеял?
Меня буквально раздирало от противоречивых эмоций. Это была не пара, а сплошное мучение, поэтому, когда раздался оглушительный звонок, я букувально выдохнула. Следующим было окно, хотела остаться наедине с собой, привести мысли в порядок, отвлечься, но увидев, как Набиев направляется прямиком ко мне, вновь напряглась словно струна.
Отыскав ногами скинутые под столом тесные туфли, снова их обула, словно готовясь к побегу.
— Всё в порядке, Яна Альбертовна? — облокотившись бедром о парту, Ян сцепил длинные пальцы в замок. Синяки под глазами расплылись сильнее, приобрели бурый оттенок.
— Спасибо, всё хорошо, — пробубнила себе под нос и уткнулась в журнал. — И спасибо, что… что… в общем, что попросил отца подвезти нас с Диной. Ребёнок действительно очень устал… И, ещё, я хотела бы попросить, чтобы ты… чтобы не рассказывал ребятам о наших ночных приключениях, а то подумают невесть что…
— А что они могут подумать? Что между нами произошло такого? — округлил глаза он, и я почувствовала себя полной идиоткой.
У него даже мыслей подобных не возникает, в отличии от тебя, испорченная отвратительная тётка! Всё что он делает — он делает без какой-либо задней мысли, это ты напридумывала себе Бог весть что, возомнила то, чего нет и в помине! Какой-то флирт, симпатию. Как же стыдно! В очередной раз выставила себя полной дурой!
— В общем, ладно, иди, Набиев, у меня пара скоро, — отмахнулась, скрывая вспыхнувшие щёки за выпавшей прядью волос.
Он безразлично пожал плечами и вразвалку вышел из кабинета, оставив меня одну, корить себя за идиотское поведение и глупые мысли.
Часть 25. Ника
Ника
Набиев сегодня на пару заявился избитый, под глазами два знатных фофана. Интересно, кто это ему так зарядил? И хоть я была на него ужасно зла из-за Минаевой, но всё равно стало его жаль. Да и к тому же они вроде разбежались, даже дня не провстречались. Конечно я злорадствовала, ещё бы, не каждый день отвергают королеву! А
После английского сегодня Минаева была сама не своя, даже побледнела, потом они что-то долго шушукались с Лосевой, а на большей перемене свалили вдвоем на «пятачок».
Что происходит? Очень хотелось пойти с ними, и узнать, что Полина задумала, но как назло прилепилась Понкратова, сказала, что физрук меня зачем-то звал, по поводу какого-то волейбольного турнира со строяком.
Что за глупости? Я волейболом занималась абы как, с чего вдруг физруку меня в сборную команду брать, да ещё передавать через Понкратову? Но что делать, пришлось идти и узнавать.
Пришла — а физрука на месте вообще нет, и Понкратова куда-то испарилась.
Очевидно, что эта троица в сговоре и что-то от меня скрывают.
После "пятачка" на последней, четвёртой паре, Лосева то и дело на меня подозрительно косилась. Было как-то не по себе от этих тайн и интриг. Сначала они там что-то шепчутся без меня, потом Лосева эта загадочная…
Так и не получив ответов на свои вопросы, закинула за спину старый рюкзак и пошла в одиночестве домой. Вдруг, неожиданно из-за угла вывернула Лосева, и, озираясь, двинулась мне навстречу.
— Домой идёшь? — поравнялась Вера, смотря под мельтешащие по осенней листве кеды.
— Ну да. А куда ещё?
— Слушай, Ник, я, конечно, не стукачка, но не могу тебе не сказать… — Лосева снова воровато обернулась, и затащила меня за руку за остановку. — Короче, тут такое дело — Минаева твою сестру травить задумала.
Часть 26. Яна
Яна
— Яна Альбертовна, может, чайку? У меня припасена коробка изумительного бельгийского шоколада. Вы любите шоколад? — тактично осведомился Денис Павлович, застенчиво моргая под толстыми линзами очков.
Инка задорно толкнула меня в бок, шепча одними губами «соглашайся».
Иногда я ей завидую, всё у неё так просто и легко. И всегда так было. Это я вечно загоняюсь, придумываю себе рамки, а Инна живёт так, хочется: беззаботно, весело, на всю катушку. На работе она в сереньком пиджачке и очёчках, а вечерами может отжигать на дискотеках в кислотного цвета футболках и неприлично узких джинсах. Своим же студенткам только так даст.
— Ну так что? — повторил вопрос завуч, и я согласно кивнула. Тот расплылся в улыбке и, причитая что-то себе под нос, радостно пошёл в кабинет за конфетами.
— А мужичок-то поплыл, — задорно подмигнула подруга, разворачивая очередную барбариску. — Ладно, иди с ним почаёвничай, со мной ещё успеешь. А он ничего так. Слегка староват, но опять-таки, тебе же его не варить. Да и к тому же мужчины слегка за сорок — самый сок. Ну, так говорят. Сама я это блюдо не кушала, но умудрённые опытом женщины врать не будут.
— Ты на что это намекаешь? Вообще-то у меня есть Тимур.
— Ну не знаю… Как-то ты не светишься, говоря о нём.
— А должна?