Давай поженимся! (сборник)
Шрифт:
Откуда Вале знать, какие у Вадика трусы и носки. Она и подтвердила — вещи брата. Далее в протокол занесли сервиз китайский на двенадцать персон, хотя Шурик успел вытащить только две чашки.
Наконец его подняли с пола, усадили на стул и сорвали ленту со рта. Шурик тут же завопил:
— Это ошибка! Давайте спокойно разберемся! Она меня по голове шандарахнула. Наверное, сотрясение. Болит ужасно. Я пошутил!
— Пистолет не шутка, — подала голос Валя.
— Он игрушечный! Водяной! Сами посмотрите! В подарок Вадькиному сыну привез.
— А не имеет
— Он знает ваших родственников? — спросил другой страж порядка Валю.
— Здесь жил несколько дней их друг, Шурик.
— Я! — бил себя в грудь «грабитель». — Я и есть Шурик!
— Владимир Анатольевич Игнатов, — прочел вслух милиционер, который листал паспорт нашего друга.
— Кличка Шурик? — уточнил третий.
— Да, кличка. Хотя мне слово «прозвище» больше по душе.
— Тебе лет на пять светит по душе!
— Подождите! Необходимо прекратить этот балаган, у меня через час самолет!
— Концы обрубить хотел? Да, есть билет на самолет.
— Какие концы? Бред! Ситуация элементарно проясняется. Необходимо позвонить Вадиму и Марине, они подтвердят…
И тут Шурик с ужасом замолкает. Куда нам позвонить, в дикую тайгу?
— Господи! — стонет Шурик. — Они же недоступны!
— Все у тебя, Шурик, было продумано, — радуются милиционеры быстро раскрытому делу. — А сорвалось. Кстати, Валентина Егоровна, не совершал ли этот субъект физических посягательств на вас, в смысле попытки изнасилования?
— Вообще-то, — честно призналась Валя, — он говорил, что хочет.
— Я не хотел! — завопил Шурик. — Я шутил!
— Лет на десять нашутил, — присвистнул насмешливо милиционер. — У тебя, Шурик, Владимир Анатольевич, целый букет статей набирается.
— Ребята! — взмолился Шурик. — Войдите в мое положение…
— Мы тебе не ребята, а граждане.
— Граждане! Убедительно прошу! Давайте позвоним в Москву, там подтвердят мою личность. Есть у меня право на звонок, в конце концов?
— Сейчас едем в отделение, там тебе и права, и обязанности растолкуют. А следствие затягивать не советуем. Ну зачем нам твоим дружбанам звонить?
Шурика вывели из подъезда под конвоем. Валю тоже попросили поехать. Он сидел в отгороженной решеткой части милицейского «уазика» и всю дорогу призывал Валю и сержантов к милосердию и справедливости. Шурика никто не слушал, только периодически призывали заткнуться.
В отделении Валя на трех страницах мелким аккуратным почерком поведала о случившемся. Упомянула и про червонцы в муке, чтобы другое преступление грабителя тоже не осталось забытым. Шурика посадили в следственный изолятор — СИЗО.
Просидел он неделю. Ни адвоката, ни права на звонок — ничего ему не предоставили. Развлекался тем, что писал жалобы прокурору.
Про загадочную русскую душу все слышали. Но женская русская душа загадочна в квадрате! Валя в период заключения Шурика носила ему передачки! Потерпевшая — грабителю! Я потом ее спрашивала:
— Почему? Ты подозревала, что могла ошибиться?
— Ничего не подозревала! У меня и тени сомнения не было. Но с другой стороны, человека взяли в чем был. У него ни ложки, ни плошки, ни смены одежды. И кормят, по слухам, в тюрьме плохо.
На конечном этапе маршрута нас ждала телеграмма:
«Срочно позвоните вас ограбили Валя».
Конечно, всполошились, занервничали, бегом на почту.
— Не полностью ограбили, — уточнила Валя, — я преступника поймала и обезвредила!
— Ты! — кипятился Вадим. — Зачем лезла? Он мог тебя пришить! Кто он такой?
— Прикинулся вашим другом Шуриком.
Тут Вадика начали терзать смутные сомнения, и он потребовал описать внешность грабителя.
— Высокий, атлетического сложения, — Валя терминов милицейских нахваталась, — волосы русые, слегка вьются. Особые приметы — шрам над левой бровью и родинка на правой щеке.
— Это Шурик! — ахнул Валин брат.
— Но у него документы на имя Владимира Анатольевича Игнатова.
— Разве не одно и то же? — умно возмутился мой муж. — Ты что натворила! Зачем нашего друга в тюрьму упекла? Немедленно освобождай!
— Лучше подождать вашего прибытия, — сомневалась Валя.
— Какого прибытия? Мы в лучшем случае через неделю доберемся! А Шурику, Владимиру Игнатову, — уточнил муж, — все это время на нарах валяться? Пулей лети в милицию!
Думаете, Валя полетела? Ничего подобного. Чтобы отмести последние сомнения, она приехала к нам домой, достала студенческие фотографии и стала искать Шурика-Владимира. Нашла, удостоверилась, вместе с фото отправилась в отделение.
Там ей, конечно, не обрадовались. Из героини Валя мгновенно превратилась во вздорную тетку, которая мутит чистую воду. По ее милости был отправлен запрос о червонцах в муке — на предмет их упоминания в нераскрытых преступлениях. И еще в милиции вспомнили, что дали информацию в прессу о скромном провизоре, которая задержала опасного преступника. Позвонили в газету, там уже статья стоит в завтрашнем выпуске. Редактор орал в трубку:
— Мне ваша дура номер посадила! Мы из графика выбиваемся!
Невольно получалось, что последние дни Валентина только тем и занималась, что сажала: то невинного человека в тюрьму, то номер газеты в типографии.
Надо ли говорить, что Шурик, которого Валя встречала за воротами СИЗО, был, мягко говоря, на нее зол?
— Вы? Что вы тут делаете? — шипел он. — Глаза б мои вас не видели! Убирайтесь от греха! А то меня снова посадят, уже за дело! Надо же такой чурбанкой быть! Ни капли юмора!
Валя имела все основания заявить Шурику, что розыгрыш его дурацкий, если не сказать жестокий. Что сам он вел себя в высшей степени подозрительно. И по голове заслуженно получил. В тюрьме, возможно, напрасно отсидел, так и она за десять минут «ограбления» пережила не самые светлые чувства. В милиции на нее тоже всех собак спустили, едва в органе печати не опозорили… Вместо этих справедливых упреков Валя неожиданно выдала фразу, совершенно для нее потрясающую: