Давай сыграем… в любовь…
Шрифт:
Барон Фриш откликнулся почти сразу, он вошел следом за лакеем, даже не дожидаясь, пока тот доложит.
— Контесса, добрый вечер, простите за столь долгое ожидание, — он почтительно склонился над протянутой рукой, поцеловал кончики пальцев, — Вы написали, что вам нужна помощь…
— И вы пришли, как только смогли? — продолжила она с почти веселой улыбкой. Барон ей очень нравился, и она все не могла понять, как у такого ужасного человека, как принц Рудольф, может быть такой друг.
— Именно, — Фриш по— военному щелкнул каблуками.
— Присаживайтесь, — девушка указала рукой на одно из
— Не откажусь, — улыбнулся мужчина, — признаться, с утра у меня во тру не было и крошки, как вы знаете, Его высочество слишком занят.
— Герда, распорядись, пожалуйста, и пусть принесут бутерброды, — служанка, которая скромно сидела в уголке, встала и вышла, но тут же вернулась, известив, что чай обещали подать сию секунду.
— Что означает четверть часа, не меньше, и подадут его холодным! — возвестил барон, подкручивая свои усы, — За эти дни слуги очень распустились, раньше ими занималась императрица, теперь же Рудольфу, вернее, Его Императорскому Высочеству, просто некогда.
— Вы давно знаете принца Рудольфа? — вопрос вырвался сам собой, Амалия сразу же прикусила язык, но барон и не заметил.
— Да, уже больше десяти лет. Мы вместе несли службу в первом уланском. Император не желал поблажек для племянника, а вот кронпринц Леопольд, по настоянию своей матери, был избавлен от тягот службы. Между нами говоря, императрица Анна его очень избаловала. Так о чем вы хотели меня спросить? — он выжидающе замолчал. Амалия покачала головой и вздохнула:
— Не спросить. Я хотела попросить у вас совета… Признаться, барон, я попала в некоторое затруднение, — она сделала знак Герде принести с каминной полки поднос, — Я не ожидала, что слухи о… моей свадьбе с принцем Рудольфом распространятся так быстро…
— Полагаю, все были готовы к такому развитию событий… — слегка смутился адъютант. От этого признания у Амалии перехватило дыхание. Она прикрыла глаза, пытаясь не выдать свой гнев.
— Вот как? — произнесла она как можно более безразличным тоном.
— Ру… Его Высочество не делал из этого тайны. Ему было важно сохранить достигнутые с вашим отцом договоренности.
— Тогда это многое объясняет… — она вновь осеклась, с тоской представляя свой брак: череду унылых дней, когда все решения мужа она будет узнавать от его секретаря.
— Вы хотели попросить моего совета, — напомнил ей барон, тактично прерывая затянувшееся молчание. Девушка кивнула, понимая, что пути назад у нее просто нет:
— Да… дело в том, что я не знаю ни одного имени из тех, кто сегодня оставил мне свои визитные карточки.
— Почему бы вам не спросить графиню Ольшанску? — барон настороженно покосился на стопку картонных прямоугольников, точно от нее веяло угрозой. Амалия внимательно посмотрела на него:
— Я могу говорить прямо?
— Разумеется.
— Я опасаюсь, что отношение графини к этим дамам будет несколько предвзято, а мне бы хотелось составить свое собственное мнение о тех людях, которые будут меня окружать. Я бы была вам очень признательна, если бы вы помогли мне хотя бы советом.
Она смущенно замолчала, взяла с подноса одну из визиток и задумчиво покрутила её в руках. Барон постучал пальцами по столешнице:
— Я
— Я понимаю, что ваши познания лежат совсем в другой области, — Амалия лукаво посмотрела на него из— под длинных ресниц, — Но все— таки, может быть, вы вспомните какую-нибудь респектабельную особу, например, кузину?
— Нет, к сожалению, у меня нет ни кузин, ни сестер… разве что, — он задумчиво пожевал усы, — Знаете, моя матушка! Вполне вероятно она сможет вам помочь.
— Замечательно! — девушка слегка воспрянула духом, уверенная, что у столь хорошо воспитанного и приятного человека, как барон Фриш, не может быть плохой матери.
— Только она почти никуда не выезжает, — предупредил её адъютант Его Императорского Величества, было заметно, что он слегка напряжен.
— Я смогу сама навестить её, если она не будет возражать.
— Не думаю, что кто— то осмелится возражать невесте императора, — барон взглянул на часы, стоявшие на каминной полке, и нахмурился, — Решено, я извещу её и напишу вам, когда удобно будет увидеться с ней.
— Я буду вам очень благодарна, — понимая, что её гость торопится, Амалия встала и протянула руку. Адъютант поспешил откланяться, уже на пороге столкнувшись с лакеем, который нес поднос с остывшим чаем. Барон Фриш бросил на поднос взгляд, исполненный тоски, но правила приличия и воспитание не позволили ему задержаться, и он поспешно откланялся.
Скрывая улыбку, Амалия сделала замечание нерасторопному слуге и приказала отнести чай в кабинет к принцу, наказав при этом не забыть и про адъютанта Его Высочества.
На следующий день девушка получила письмо от барона, где он сообщал, что его мать будет рада видеть столь высокую гостью у себя дома. В постскриптуме было написано несколько слов благодарности за заботу о принце. «Вы просто спасли мою жизнь!» — прочитав эту фразу Амалия невольно улыбнулась.
— Моя дорогая, я вижу, вы получили приятное известие! — насторожилась графиня Ольшанска, на правах статс-дамы сидевшая в гостиной в окружении трех хихикающих девиц, которых она представила, как фрейлин покойной императрицы. Все они, в отличие от Амалии, были красавицами: невысокие, с темными волосами и молочно-белой кожей. Все три были одеты в положенные фрейлинам платья: бледно— голубые, отороченные золотым шнуром. На ленте, сейчас в знак траура черной, — знак отличия, вензель из бриллиантов с инициалами покойной императрицы.
Ведомые графиней, они появились рано утром, чтобы «составить компанию бедняжке контессе», и к обеду у Амалии от их бессмысленных разговоров уже болела голова. Она и раньше не жаловала сплетни, предпочитая им разговоры о книгах или же лошадях, но теперь, с учетом того, что девушка вообще не имела представления о ком идет речь, все разговоры казались чудовищными. Попытки отослать свиту императрицы окончились провалом, графиня была непреклонна в том, что юной девушке негоже оставаться одной.