Давай сыграем… в любовь…
Шрифт:
Оборотень рыкнул, затем двинулся вперед, когтями словно вспарывая магическую защиту. Послышался звук лопнувших струн, нити пропали, и зверь с утробным рыком ворвался в спальню. Остановился и вновь оскалился, пристально смотря на девушек. Длинный хвост так и хлестал по худым бокам.
В панике Мари швырнула в него подушкой, зверь клацнул зубами, и перья разлетелись по всей комнате. Оборотень несколько раз чихнул и потер лапами нос, смахивая пух.
Пользуясь заминкой, Амалия заметалась у кровати, схватила злосчастный канделябр и, размахивая им как
Тот отпрянул, попятился, а затем, ухмыльнувшись во всю пасть, припал на передние лапы, готовясь к прыжку. Он прыгнул, и Амалия, не раздумывая, дернула за балдахин, тот с ужасающим грохотом рухнул, подняв столб пыли. Оборотень отпрянул, но тут же развернулся, угрожающе клацнув зубами, вновь припал к полу, не сводя пристального взгляда со своей жертвы. Понимая, что на этот раз он не промахнется, Амалия вскрикнула, инстинктивно прикрывая рукой горло. Словно во сне она видела, как около ее лица сверкнули ослепительно белые зубы.
Раздался грохот. Дверь, ведущая в спальню императора, просто вылетела, и на пороге появился Рудольф, одетый лишь в бриджи и рубашку. Увидев рядом со своей невестой оборотня, император слегка побледнел и, не раздумывая, швырнул в него магической молнией.
Зверь увернулся, затем вдруг подпрыгнул, тут же просвистела вторая молния. Неестественно перевернувшись, оборотень ударился об пол, снова вскочил, зарычал и попятился, возбужденно хлеща себя хвостом по бокам. Понимая, что не успевает с заклинанием, Рудольф одним прыжком пересек комнату, заслоняя собой девушку, выхватил у нее из рук канделябр и швырнул им в зверя. Тот заскулил, светлая, почти белая, шерсть загорелась и тут же погасла, заполнив воздух противным запахом.
Этой передышки Рудольфу хватило, чтобы выхватить из-за голенища сапога кинжал. Оборотень отряхнулся и вновь прыгнул, целясь на этот раз в мужчину, заслонявшего собой такую желанную добычу.
Еще одна молния ударила прямо по зверю, тот взвизгнул, закрутился на месте. Воспользовавшись этим, император атаковал зверя кинжалом, метя в шею, и тут же выругался: кинжал скользнул по кости грудины. Оборотень взвыл и попытался укусить того, кто стоял между ним и его жертвой, как вдруг остановился, словно загипнотизированный, смотря на рукоятку кинжала, украшенную личным гербом Лауфенбургов.
Рудольф двинулся вперед, и оборотень, взвыв, шарахнулся в сторону, уходя за дверь соседней комнаты. Послышался звон разбитого стекла. Ругнувшись, император кинулся за зверем, подлетел к окну, сквозь осколки вглядываясь в темноту парка.
Амалия присела на кровать, обхватила себя руками, пытаясь унять нервную дрожь. Спальня медленно наполнялась людьми. Заспанные горничные, лакеи… стража…
Кажется, Мари потеряла сознание, одна из горничных пыталась привести ее в чувство, размахивая жжеными перьями перед носом, гвардейцы бестолково вопрошали, в чем дело, вихрем влетевший в спальню адъютант быстро осмотрелся, заметил фрейлину, все еще лежавшую на кровати, и, побледнев, кинулся к ней.
— Как ты? — Рудольф,
— Уведи меня отсюда, — тихо попросила девушка. Император кивнул и легко, подхватив ее на руки, перенес в соседнюю спальню. Он аккуратно посадил невесту на кровать и хотел вернуться к своим людям, но Амалия схватила его за руку:
— Не оставляй меня одну! — в голосе слышались истерические нотки.
— Хорошо, — оглянувшись на выбитую дверь, мужчина сел рядом. Девушка прижалась к нему, словно пытаясь согреться.
— Тише, тише, — наплевав на приличия, Рудольф обнял невесту за плечи и прижал к себе, — Все хорошо. Он ушел…
— Он вернется, — прошептала Амалия побелевшими губами, — Зверь всегда возвращается за своей добычей.
Император встревоженно посмотрел на нее, затем подошел к столу, налил в бокал янтарной жидкости и протянул девушке:
— Выпей.
Она покачала головой, но он настаивал. Пришлось подчиниться. Руки все еще дрожали, напиток бился о стеклянные стенки, стекая масляными каплями обратно, на дно. Поднеся к губам, Амалия глотнула, от крепости коньяка дыхание перехватило, горло словно обожгло, она закашлялась и решительно поставила бокал на прикроватный столик.
— Так лучше? — спокойно спросил Рудольф, девушка кивнула:
— Да. Признаться, я очень испугалась.
— Я тоже, — он залпом проглотил коньяк и тоже отставил бокал, — Как зверь вообще проник в комнаты?
— Не знаю… Мари услышала шаги и разбудила меня… Он разорвал магию когтями…
— Это невозможно! — Рудольф вскочил и в волнении посмотрел на Амалию, — Я же лично устанавливал охранные заклинания!
— Ваше Величество! — окликнул его адъютант, замирая на пороге. Рудольф быстро обернулся, все еще прижимая к себе Амалию
— Эдмунд? Ну что там?
— Следы оборвались, — тот досадливо поморщился, — Похоже, эта бестия умеет лазить по деревьям.
— Похоже, друг мой, мы опять проиграли… — Рудольф провел рукой по растрепанным волосам, — Как он проник внутрь?
— Окно в гостиной. Судя по всем, оно было открыто. Слуги говорят, что сегодня им приказали убрать в комнатах, видно, кто— то забыл закрыть.
— Или оставил открытым намеренно, — заметил Рудольф, — Вспомни о лакее…
Адъютант задумчиво посмотрел на него:
— Возможно. В любом случае зверя надо найти. Я оправил людей прочесывать парк.
— Это бесполезно.
— Ну, хотя бы создаст видимость действий и отвлечет от сплетен, — барон пожал плечами.
— Эдмунд, — тихо окликнула его Амалия, — Как Мари?
— Пришла в себя. Говорит, что очень испугалась, — в голосе мужчины слышалось скрытое осуждение. Рудольф мрачно посмотрел на него:
— Увези ее.
— Она отказывается. Упрямо твердит, что ее долг…
— Эдмунд, к черту долг. Будет сопротивляться, бери ее в охапку и увози к своей матери. Там она будет в безопасности. Скажи, это мой приказ.