Дэдпул. Лапы

Петручо Стефан

– Надо что-то делать!

Я бы сравнил толпу со стадом овец, но овцы не злятся, даже если состригать у них шкуру и готовить из них жаркое. Может быть, лемминги? Вовсе нет. Вопреки популярному заблуждению, лемминги на самом деле не склонны к массовым самоубийствам. Это просто городская легенда, которую поддержала съёмочная группа документального фильма про природу: операторы просто сбрасывали зверьков со скалы и снимали всё это на камеру. Но вокруг них почему-то не скопилась разгневанная толпа.

– Надо действовать!

– Да!

Давайте!

Я бы с удовольствием поднялся и навешал им всем тумаков, чтобы не были такими идиотами. Но, пока моё тело не восстановится, остаётся только жалко блеять слова правды:

– Я этого не делал! Не делал! Не делал!!!

Ого, а горло-то заживает. Если я смогу заявить о своей правоте достаточно громко и уверенно, возможно, ко мне прислушаются. И, кажется, я делаю успехи. Одетая в форму работница автозаправки протискивается сквозь толпу и встаёт рядом со мной. Может быть, она сможет воззвать к здравому смыслу?

Она поднимает айпад, чтобы всем было видно, и безапелляционно заявляет:

– Он это сделал! Вот тут, на ютубе, есть видео! Он украл этого щенка у старушки из Куинса и принёс сюда, чтобы убить!

На экране я вижу, как мы с тётей Мэй перетягиваем Бенни.

– Нет! Это совершенно другой щенок! Бенни был болонкой. А мистер Пушистик – лабрадор!

Даже с учётом того, что я знаю всю правду, я всё равно чувствую себя как ушлый политик, которому сунули под нос фотографии его пениса – те самые, что он отправлял своей несовершеннолетней практикантке.

– Сколько щенков ты убил?

– Ни одного! А это видео вообще о другом. Вы думаете, я стал бы тащить сюда щенка из Куинса, просто чтобы его убить?

Мне казалось, что я их уделал, но у королевы бензоколонки уже готов ответ:

– Так, значит, ты признаёшь, что думал об убийстве щенков?

– Да кто об этом не думал? Но дело не в этом. Мистер Пушистик был благородным созданием. Конечно, он мог превратиться в разъярённого монстра, который сожрал бы вас, не моргнув глазом, но я сделал всё возможное, чтобы его защитить! Мне просто не удалось, понимаете? – У меня в горле встаёт комок. Голос дрожит. – Я… я не справился. Я просто не смог.

Кто-то из задних рядов выкрикивает:

– Это всё равно что убить его своими руками!

– Вовсе нет! Совсем ничего общего.

Но все подхватывают: «Всё равно что убить! Всё равно что убить!»

Я изображаю крайнее возмущение:

– Послушайте, вы, одноклеточные! США каждый год тратит 56 миллиардов долларов на домашних животных. На эти деньги можно было бы построить школы для девочек на Ближнем Востоке или сделать дронов, которые будут выявлять случаи домашнего насилия!

Но восседающего на велосипеде вестника мира так просто не заткнуть.

– Собаки тоже люди!

Богатей с «Дневником Уолл-Стрит» хмыкает:

– Очередная речь против корпораций, жалкий хиппи?

Женщина

с заправки нудит, как училка:

– Домашние животные напоминают нам о нашей истинной сути, о естественной среде, не искажённой цивилизацией, поэтому мы о них и заботимся. Что в этом такого?

Готов поспорить, что эта дамочка – сетевой тролль.

– Вы думаете, что держать хищника в квартире-студии на Манхэттене – это естественно? Вы распоряжаетесь жизнью живого существа, лишая его свободы выбора, и называете это заботой?!

Не знал, что тебя волнуют такие вопросы.

Ой, я тебя умоляю. Он просто тянет время до исцеления.

Именно. И я только начал.

– Вы когда-нибудь бывали в собачьем питомнике? Нет, там не сажают семена щенков и не выращивают из них щенячьи деревья! Там держат собак в крошечных клетках, меньше, чем у цыплят. Они проходят через все эти мытарства – и как думаете, сколько щенков каждый год выбрасывают на улицу?

Ко мне вернулись силы. Я встаю на ноги.

Толпа ахает:

– Он может ходить!

– Он только притворялся, что ранен!

– Надо что-то делать!

– Хватайте его!

Они идут на меня, но я просто так не сдамся. Я хватаю первое, что попадается под руку, – мистера Пушистика. Ну а что? Он любил меня. Уверен, он и после смерти был бы рад мне помочь, как пень из книжки «Щедрое дерево» помог постаревшему герою.

Я взмахиваю Пушистиком, словно дубинкой. Толпа отступает – если не от страха, то от отвращения. Но я знаю, что где-то в глубине души некоторые из них думают: интересно, а каково это, когда тебе прилетает по голове мёртвым щенком?

И тут оказывается, что в мире ещё случаются чудеса. Когда я снова замахиваюсь, безжизненный труп вдруг дергается, делает вдох и заливается лаем. Куртка курьера падает на землю. На меня глядят два тёмных влажных глаза. Пёс высовывает язык и виляет хвостом. Теперь моя очередь ахнуть от удивления:

– Мистер Пушистик?

– Тяв!

Может быть, Халк просто затискал его до потери сознания. Может быть, в щенках лабрадора заложен механизм, погружающий их в сон каждый раз, когда они сталкиваются с облучёнными радиацией физиками. А может быть, кто-то в этом безумном, безумном, безумном мире загадал желание, и оно вдруг сбылось.

Но какая разница? Маленький сукин сын жив, говорю вам, жив!

– Мистер Пушистик!

Из толпы раздаются радостные возгласы. И все, прослезившись, обнимаются. Богатые обнимают бедных, старые – молодых, и самое приятное, что никто не выдвигает никаких обвинений.

Потом я достаю пистолеты, пару раз палю в воздух, и все разбегаются.

Но только не мистер Пушистик. Он стоит возле меня и задорно лает, как будто это он сам всех прогнал. Ну разве не милашка!