Дэдпул. Лапы
Шрифт:
– Прочь с дороги, не портите сцену погони!
На бегу я раздумываю, какую бы шутку мне отмочить, когда я догоню Дика. Он выбегает на перекрёсток, и я прихожу к печальному выводу, что все они непечатные.
Дик успевает добежать до середины перекрёстка, когда светофор переключается. Машины срываются с места, отрезая нас друг от друга. Обычно в такие моменты хорошего парня сбивает автомобиль, и он бессильно смотрит, как злодей убегает прочь.
Но не в этот раз. Во-первых, мне до дороги ещё полквартала. Во-вторых, это Дика сбивает машина. В него въезжает
Он пытается вытащить водителя через окно и занять его место, как Стив Бушеми в «Бешеных псах». Только вот водитель не пролезает в окно! Сколько бы Дик ни пыхтел, ничего не выходит. Потом он видит, что я уже близко, оставляет водителя в покое и несётся дальше. Смотрится это всё довольно уморительно. К тому же эта заминка создала на дороге пробку, и я могу спокойно перебежать улицу, не сбавляя хода.
Мы достигаем жилых кварталов (в этой части Большого Яблока это значит только то, что в небоскрёбах больше квартир, чем офисов). На улице играют девочки. Джек их огибает; я, преисполненный мощи, перескакиваю.
Видимо, это напоминает Джеку, что он тоже умеет прыгать. Он, словно заяц, скачет через прилавки, расставленные вдоль тротуара (и не стыдно обезьянничать?). Открытки, старые пластинки и этнические безделушки разлетаются в стороны. Дик приземляется на тротуар и, следуя классическому сценарию, толкает мне под ноги тележку с дымящимися хот-догами – но, как и с автомобилем, ему не удаётся рассчитать время. Тележка врезается в стену, и на моём пути снова нет препятствий – не считая дивного запаха.
Мимо которого я просто не могу пройти!
Я останавливаюсь, чтобы взять себе большой хот-дог. Мысленно сравниваю его с пальцем Живого Фараона Гомдуллы, удовлетворённо отмечаю, что моя аналогия в конце прошлой книги была верной, и продолжаю погоню.
Все мы знаем, что классическая погоня не может обойтись без двух парней с огромным куском стекла. А вот и они. Дик, позёр эдакий, пригибается и ныряет в щель между стеклом и асфальтом. Костюм он запачкал, но это детали.
Я бы ему поставил за этот трюк 8,7.
Я слишком тороплюсь и поэтому просто обегаю этих парней. Простите, ребята, но в этой книжке, похоже, обойдётся без разбитого стекла. Довольно обидно. Штампы есть штампы. Они заслуживают уважения в силу своего почтенного возраста.
А, к чёрту! Я оборачиваюсь и бью по стеклу ногой.
– Простите, не мог устоять! – кричу я тем двум недотёпам. – Но разве есть звук приятнее, чем звон разбитого стекла?
Они не отвечают, только жестикулируют, как в немом кино. Ребята со стеклом никогда не подают голос. Таковы правила.
Дик заворачивает за угол. Я бегу вслед за ним. И, вы только представьте, вся улица перекрыта – тут проходит фестиваль еды! В такие моменты вспоминаешь, как много людей умещается в эти небоскрёбы. Целые кварталы заставлены
Дик всё крушит на своём пути, как слон в посудной лавке (а точнее – как суперзлодей, который уходит от погони): он расшвыривает жареный рис, шашлыки, буррито, пасту, пирожки – всё подряд. Чёрт побери, это настоящий международный фестиваль!
Я удачно ловлю ртом несколько ломтиков картошки фри. Раскалённое масло, которое летит следом, доставляет мне меньше радости. Брызги, попавшие мне на кожу, шипят, и в воздухе разносится запах жареной баранины – неплохо, только специй бы добавить. Это, конечно, больно – но того, кого дубасил Гум со своими братками и на кого садился Халк, лёгкие ожоги только раззадоривают.
Надо собраться. Я почти догнал Дика – но тут он делает колесо и проскальзывает в узкую щель между двумя палатками. Ну наконец хоть что-то интересное! Я делаю двойное сальто и смотрю, что он выкинет в ответ.
Эх. Похоже, колесом он и ограничится. Дик бежит дальше. Никаким искусством тут и не пахнет – слишком просто, я бы даже сказал, грубо.
Превзойти его в акробатике – слишком простая задача, поэтому я снова пытаюсь придумать достойную шутку. Может быть, как-то сострить на тему, что ему конец? «Тебе конец… Вот, держи…» Ну нет, это слишком по-гейски.
Пытаясь удалиться от обезумевшей толпы (да, это отсылка к Томасу Харди, вам не показалось), Дик сворачивает в переулок. Такое ощущение, что он никогда не смотрел фильмы про погоню. Само собой, там тупик. Бедняга бросается к единственной двери – и она, конечно же, заперта. Ненадолго же его хватило.
Я вразвалочку подхожу к нему, ударяя кулаком о ладонь.
– На случай, если ты не понял, я объясню. Моя ладонь – это твоё лицо. А мой кулак – это, ну, мой кулак.
Мне кажется, что всё кончено. Вам, возможно, тоже. Но нам только кажется. Дик приберегал самое сладкое напоследок. Он подпрыгивает, как будто внутри у него распрямляется пружина, и что есть силы бьёт ногой в дверь. Та трещит и гнётся. Дик срывает её с петель, словно она картонная, и ныряет внутрь. И действие перемещается в здание. Мы несёмся по узким коридорам, ныряя из одного тёмного прохода в другой, и жмёмся к оштукатуренным стенам, чтобы не попасться на глаза уборщикам и ремонтникам.
Когда бежишь по извилистым коридорам, главное – сильно не разгоняться. Никогда не знаешь, где тебя подстерегает очередной крутой поворот.
О, ну вот, я же говорил.
Не вписавшись в поворот, Дик врезается в стену. Он отряхивается и бежит дальше, но углубление, которое он оставил в стене, наводит меня на мысль. Стандартный лист гипсокартона толщиной в полтора сантиметра. Допустим, стена сделана из двух листов, – получается три сантиметра гипсокартона плюс немного воздуха. Для здоровяка вроде меня это не преграда. Не слушая собственных советов (да кто вообще меня спрашивал?), я очертя голову кидаюсь в стену – в надежде, что я пробью её, не сбавляя скорости, и перережу Дику путь.