Дефицит
Шрифт:
— А может, не надо?
— Правильно, не надо. — Алик отвел ее руку с трешкой.
— Да нет же! — Она рассмеялась. — Сдачу не надо.
— Ну?! — только и смог произнести Алик, оскорбленный с головы до ног, и так на нее глянул и таким жестом подал сдачу, что она приняла безропотно. Алик сунул руки в карманы своей местами белой куртки, не зная, что теперь дальше сказать, засмущался ни с того ни с сего, доброе дело сделал, а как-то стыдно.
— Может быть, я вам тоже могу чем-нибудь помочь? — спросила она.
— Что вы, что вы! — Не нуждается он, мужчина, в помощи слабой женщины, тьфу-тьфу, девушки.
— Может быть, у вас ребенок есть?
— У меня-я? Да вы что?! За кого вы меня принимаете?
Она рассмеялась:
— Разве плохо иметь ребенка?
— Этого еще не хватало! — возмутился Алик. — Разве я похож? Почему вы так спросили? — «Наверное, у нее есть ребенок! — молнией пронеслось под темечком Алика. —
— У меня двадцать два ребенка, — сказала она и посмотрела на Алика, как он такую новость воспримет.
— Ого, сборная по хоккею! — воскликнул Алик, готовый подпрыгнуть на двадцать два метра. — Вы кто, тренер?
— Я работаю в детском садике, у нас иногда освобождаются места, родители, например, получают квартиру в другом районе, я могла бы вас устроить.
— Меня — с большим удовольствием. А вы кем работаете?
— Воспитателем.
— Такая молодая… — Дальше вполне можно было задать самый главный вопрос, примерно так: «Такая молодая, еще девушка…» — затем сделать паузу и дождаться ответа, но он только сказал: — а уже воспитательница.
— Мне нужен педстаж.
Еще одна молния — неужели студентка? Можно и спросить, чего тут такого, но огорчаться ему пока не хотелось.
— Если сосиски привезут, вам взять?
Она поколебалась, слегка нахмурилась.
— Да нет, я сама. Не люблю зависеть. Спасибо, Алик. Пока, до свидания.
— Вам спасибо! — от души сказал Алик, а за что и сам не знал, за то, хотя бы, что у нее двадцать два ребенка, а не один, слава аллаху.
Вечером приканала Роза в джинсах, конечно, и в накидушке из марли, а лифчика нет и видно все, как на витрине, потребовала пачку сигарет и стограмешник, ей, видишь ли, не повредит в такую жару. Алик угостил, безотказный же, но без энтузиазма. Если на горизонте появилась Жанна, с Розой надо прощаться, но как? Надо найти техническую причину и без нанесения оскорбления дать ей от ворот поворот.
Но не рано ли исключать Розу, если с Жанной все вилами по воде? С Розой легко, не надо за ней бегать вдогонку, о чем-то просить, она сама тебе все предложит, ты и вспотеть не успеешь, а с Жанной пять минут постоял и пять потов сошло, как будто в первый раз идешь к выходу за борт с парашютом и не знаешь, раскроется он или нет. Приняла Роза сто граммов и сказала, что на плотах по Иртышу она ехать раздумала, ей и здесь хорошо, своего друга с двумя детьми она отшила и, если Алик не возражает, она согласна жить с ним под одной крышей, то есть замуж согласна. Вот такие сюрпризы жизни — то ни одной невесты, то сразу две. Алик поколебался и сказал — надо повременить, а то могут наклепать ему за связь с несовершеннолетней, да и ей надают по одному месту, к тому же жить им пока негде, Василь-Василич разрешает только временное пребывание на его жилплощади, но не постоянное, он взял халтуру и просил Алика помочь ему вечером паять по схеме, так что Розу он к себе не зовет, а Роза уже под кайфом и сильно огорчилась, хотя и знает, что Алик и вправду помогает Василь-Василичу как телемастер, он курсы окончил, а в продавцы попал потому, что до армии учился в торговом техникуме.
На другой день он ждал Жанну с утра, но она не пришла, ждал после обеда — не появилась. Привозили сосиски, Алик взял полкило для нее, а она не показывается. Горит на работе, оправдал ее Алик, двадцать два короеда — это вам не сахар. Ну а раз такое дело, не будем ее винить и подождем терпеливо, Алик даже на очередь перестал смотреть, потеряла она теперь для него значение. Так ли, этак ли, но день пропал, пятница, кстати, рыбный день. Но и в субботу Жанна не появилась, а это уже ни в какие ворота. Была у Лильки колбаса по два сорок, он взял полпалки и опять зря, холостой пробег, не пришла… Алик задумался — почему? Может быть, он слишком по-наглому к ней пристал и она теперь обходит 7/13 по большой дуге? После перерыва привозили масло, он еще взял полкило у Лильки, снова ждал-ждал — и снова холостой пробег. Спокойно, Алик, сказал он себе, если бы она каждый день съедала полкило масла, то была бы не такой худой. Да не в продуктах дело, в конце концов, она могла бы и просто так зайти, для закрепления знакомства, надо же ей не только себя кормить, но и братишку, еще и маму, есть же у нее мама, а может быть, еще и сестренку… И тут Алика осенило, какой он топор, какой ишак карабахский, всю семью называл, а про мужа забыл, а как раз муж-то и запретил ей таскаться по гастрономам, придет к Алику сам и скажет: ты тут кое-что обещал моей Жанне, так давай, выкладывай…
Нет, про мужа как-то не верилось, не похожа она на замужнюю, у тех вид совсем другой, более самоуверенный и ко всему равнодушный, с мужем у них все проблемы снимаются с повестки дня, на таких пустой номер за километр видно. Нет, Жанна совсем другая, она девушка, Алик уверен на все сто. Однако же вот не пришла…
Он был слишком с ней «извините-простите», сдачу принес, копейки считал, зачем ей нужен такой мелочный друг-приятель? А если он в женихи начнет прилаживаться, а потом станет законным мужем, так из него же копейки лишней не выбьешь. Эх ты, Алик-Алик, темнота ты и простота, надо было вести себя вот как Вах с ними ведет, швыряет деньги пачками, не считая, рубашки не стирает — выбрасывает, о носках и говорить нечего, они для него как сигареты, надел один раз и все равно что выкурил и выбросил. Нет, надо было к ней по-другому подъехать, не брать с нее деньги, рогами упереться.
Ну а с другой стороны, разве девушка, если она настоящая, бросится на дармовое масло? Да и зачем Алику такая жена, перед которой надо каждый день сотенными швыряться, где он их брать будет? А тут еще ходовой товар подвезли, пива навалом, «Яблочное» по рубль восемьдесят и «Талас» по два десять, суббота, конец дня, и они с Вахом за каких-то сорок минут наторговали пятьсот рублей, Алик устал к закрытию до того, что прогнал Розу без всяких-яких и тем закончил свою трудовую неделю. Завтра воскресенье, 7/13 закрыт, в понедельник уже исполнится три дня, как они с Жанной не виделись, забудет она его внешние данные, придется снова к ней подкатывать, а с какими словами? Потом его сразила молния — у Алика все только молнией — молнией сразила его мысль: она его избегает, он ей противен, да и кому может понравиться торгаш алкашеского отдела? Дать ему прямо от ворот поворот она не может, поскольку девушка скромная, ей будет стыдно, поэтому лучше не показываться ему на глаза, чтобы не приставал — и точка.
Но зачем она так хорошо улыбнулась ему, один раз, правда, но очень хорошо улыбнулась и сразу стало видно, что она ему целиком и полностью доверяет. Хотя, кто ее знает, человек ведь может и сам себе улыбаться…
В воскресенье Василь-Василич собрал пустые бутылки, ушел с утра и пропал, Алик сидел один, пить он не пьет, хобби у него нет, жены нет, детей нет, — хоть пропади со скуки, так что, когда под вечер подвалила Роза, он ей честно признался, что старый друг лучше новых двух. Не будет он ее прогонять, подружка она что надо, даже Вах на нее глаз положил, предлагал Алику на той неделе: «Продай ее мне дней на десять». Алик что — безотказный, но тут уперся, сказал, что намерения у него серьезные. Вах все понял и больше не приставал. Пусть она пока побудет с Аликом, может быть, он к ней привыкнет, Роза скоро получит паспорт, а там, глядишь, и в самом деле через два года в загс. Роза осталась ночевать, все было в полном ажуре, а утром в понедельник Алик увидел Жанну в очереди к Лильке Горлышке. До того ему стало обидно, что он молниеносно вспотел, куртка его, только что надетая и вся чисто белая, так и прилипла к лопаткам. Было еще только десять утра, Алик и в голову не мог взять, что Жанна придет так рано, да и вообще он Розе сказал, что больше с ней не расстанется, а теперь вон что получается — вспотел и притом молниеносно. Он и думать забыл про Жанну, просто глянул на очередь — стоит в платье таком голубеньком, спина назад, живот вперед и опять читает, какой была в тот день, такой и осталась. Воспитанная девушка могла бы подойти к Алику и просто поздороваться как со знакомым человеком, — нет, стоит, читает и все, Алика, можно сказать, в упор не видит, правда, у Алика покупателей сегодня порядочно, понедельник для них день тяжелый, так она могла бы хоть издали ему знак подать, сделать ручкой, — нет, стоит себе, в книжку уткнулась. Масло у Лильки в расфасовке, очередь продвигается быстро, может так выйти, что расфасовка Алика подведет и Жанна уйдет без его помощи, со снабжением у нас всегда так, когда надо, не достанешь, а когда не надо, хоть завались. Он надеялся, что Лилька вот-вот заорет на весь магазин кассирше: «Масло не выбивать!», но Лилька как назло молчит, а очередь движется прямо как на посадку в автобус, и Жанна шагает, но все как-то боком норовит к Алику и глаз от книжки оторвать не может, и вот настал последний миг, она взяла желтый брикет и положила его в сумку, — Алик все до мелочен видел, хотя алкаши окружили его прилавок китайской стеной, — положила и пошла себе на выход среди других прочих. Что делать? И Ваха как назло нет, все одно к одному. Алик молниеносно содрал с себя белую куртку.
— Принимаю товар! Пять минут перерыв! — и через двор бегом, а на улице спокойным шагом, даже руки в карманы, будто шел-шел и случайно ее увидел.
— Приветствую, — небрежно сказал Алик, останавливаясь перед Жанной и глядя круто в сторону.
— Ой, здравствуйте! — притворилась она, будто он с неба свалился, она его не видела за прилавком. — Как ваши дела, Алик? — интересуется таким тоном, будто ни в чем не виновата.
— Помаленьку дела, — сказал Алик с вызовом. — А вы бросили свою хоккейную команду? Они там на голове ходят, а вы целый час зря в очереди стоите, что-то мне доказываете, правильно?