Дефолт, которого могло не быть
Шрифт:
Тем не менее, несмотря на уже имеющийся печальный опыт, было принято решение снова использовать ВЧК. На заседании Комиссии, состоявшемся 8 декабря 1997 года под председательством Чубайса (он замещал отсутствовавшего Черномырдина), было принято решение немедленно принять меры против двух крупных должников: Омского НПЗ (принадлежавшего «Сибнефти» Березовского) и Ангарской нефтехимической компании (АНХК, принадлежавшей «Сиданко» Потанина). Катализатор действия, о котором ранее говорил Чубайс, был наконец пущен в дело.
Черномырдин, однако, 15 декабря отбыл с официальным визитом в Турцию, так и не подписав принятое 8 декабря решение Комиссии. Более того, Васильев и Вьюгин в состоявшихся тогда беседах отмечали, что решение натолкнулось на серьезное
В тот же день, 15 декабря, Камдессю направил Черномырдину письмо в весьма резком тоне. Он подчеркнул, что считает очень важным состоявшееся 8 декабря решение ВЧК принять меры против крупных предприятий-должников: «Они особо важны потому, что позволяют Правительству продемонстрировать крупным российским налогоплательщикам серьезность своего намерения добиться налоговой дисциплины. Соответственно необходимо немедленно оформить и опубликовать требуемые решения, а затем осуществить их по определенному заранее графику. В противном случае станет невозможно сделать вывод, что правительство достигает прогресса в нормализации неустойчивой фискальной ситуации. При таких условиях руководство фонда будет не в состоянии дать полностью положительную оценку Всемирному банку в преддверии предстоящего рассмотрения займа SAL-2, и оно также не сможет провести планируемое заседание Совета директоров».
Далее произошла утечка информации, и 18 декабря принадлежавшая тогда Березовскому «Независимая газета» опубликовала на первой странице текст этого письма Камдессю с описанием предшествовавших событий. Кудрин хотя и не был уверен, но подозревал, что утечку организовал кто-то в аппарате премьер-министра с целью еще больше скомпрометировать реформаторов в правительстве.
По возвращении из Турции Черномырдин позвонил Камдессю, и они проговорили более полутора часов. Главная мысль Черномырдина заключалась в том, что налогоплательщики платить обязаны, но поддерживать дисциплину правительство должно только законными способами, а решение ВЧК от 8 декабря, предусматривавшее конфискацию активов должников, было незаконным. В какой-то момент тон беседы накалился, и премьер-министр заявил, что сотрудников МВФ вводили в заблуждение некоторые безответственные деятели. Он заверил, что предложит альтернативные меры, способные дать аналогичный эффект, и немедленно проведет с этой целью новое заседание комиссии. ВЧК действительно заседала 17 декабря и постановила, что оба предприятия обязаны рассчитаться с бюджетом до 25 декабря. В противном случае для взыскания задолженности будут приняты все необходимые меры вплоть до конфискации имущества.
Взволнованный Гайдар позвонил Чубайсу в Индию. Гайдара крайне беспокоило то, что теперь, когда решение ВЧК от 8 декабря обнародовано, любое отступление от него послужит очень негативным сигналом, способным спровоцировать сокращение налоговых поступлений и причинить ущерб всему процессу реформ. Сам он не представлял себе, какие альтернативные меры могли дать схожий эффект, особенно при том, что главная цель заключалась не столько в получении дополнительных средств, сколько в демонстрации политической воли [148] . Он отметил также, что если политические издержки в данном случае сочтут слишком большими, то тогда не останется никаких надежд на осуществление всех остальных, таких же непростых мер по
На положительный исход Гайдар надеялся мало. Он сказал, что на самом деле Черномырдин сути вопроса не понимает, поскольку верит своему окружению, которое всячески его убеждало, что все дело в деньгах – вернее, в нежелании фонда их выделять. Чего-то добиться можно было, только выйдя непосредственно на Ельцина. На организацию такой беседы Чубайсу требовалось несколько дней, и МВФ следовало тем временем определить свою позицию, а главное – Всемирному банку нужно было решить, откладывать или нет запланированное на следующий день заседание его Совета директоров.
Но было уже поздно. Имея обещание премьер-министра принять меры против должников, Камдессю считал себя не вправе возражать против выделения займа Всемирного банка. Камдессю направил Вулфенсону письмо и отметил в нем, что меры, принимаемые в отношении двух нефтяных компаний, отличались от изначально назначенных, но в тоже время Черномырдин заверил его, что меры, предусмотренные против должников в новом решении, были самыми жесткими из всех возможных в данный момент. Далее Камдессю указал, что квартальный обзор в рамках программы EFF, решение по которому планировалось на 5 января 1998 года, не будет завершен до тех пор, пока не будут в полном объеме предприняты избранные новые меры, то есть пока оба должника не погасят полностью свои долги перед бюджетом либо пока против них не будут приняты быстрые эффективные меры по взысканию задолженности.
В Москве царило состояние общей депрессии. Глава ГНС Александр Починок считал, что дело ничем не кончится, и в беседе 18 декабря дал понять, что в этом, по крайней мере, частично виноват сам МВФ. Он признался, что все ждут лишь возвращения Чубайса из Индии и некоторые готовы подать в отставку. Неожиданно сказался «больным» Васильев, а его помощник сказал мне, что он потерял всякую надежду на успех.
Тем временем кампанию клеветы против реформаторов и их политики подхватили главные телеканалы. Они комментировали публикацию в «Независимой», еще больше искажая суть событий. На экранах, например, прошло интервью с Лившицем, который рассуждал о шпионах в правительстве и о том, как они передают важную информацию в представляющий иностранные интересы МВФ. Такое настроение, естественно, ничего хорошего нашей программе не сулило.
Перед Новым годом меры ВЧК дали примерно следующие результаты. Омский НПЗ заплатил к 25 декабря причитавшиеся с него налоги, включая декабрьские, в сумме 640 млрд «старых» рублей, из которых 420 млрд были погашены путем зачетов. Проценты и штрафы в размере 420 млрд рублей он платить не стал. Достоверной информации о платежах Ангарской НХК не было. ВЧК больше никаких заседаний не проводила (и вроде бы даже не планировала) и действий против других крупных должников не предпринимала. В то же время Починок с удовлетворением отмечал возросшие в декабре поступления от РАО «ЕЭС», «Газпрома», ЛУКОЙЛа и ряда других крупных плательщиков. Премьер-министр также ссылался на этот факт как на доказательство того, что налоговая дисциплина заметно укрепилась.
На последующих встречах эта ситуация неоднократно обсуждалась, но так и осталось неясным, что же на самом деле произошло. С российской стороны ощущалась явная неловкость при этих обсуждениях. Я тогда пришел к выводу, что на начальном этапе Чубайс, Минфин и ГНС поверили в свою силу и сочли возможным начать решительные действия против крупных должников. Затем, даже после принятия нового решения ВЧК от 17 декабря, они еще надеялись, что сумеют все-таки наказать самых злостных неплательщиков, как и предусматривалось в договоренностях об исполнении программы. Но потом в дело вмешался премьер-министр, очень весомо дали о себе знать политические реалии, и все в конце концов было спущено на тормозах.