Деформация вертикали. От «анонимных империй» до антилобби

Сатпаев Досым

В Советском Союзе все институциональные группы были порождены самим государственным аппаратом, а корпоративные отношения имели бюрократический характер и в основании этого лежало то, что «…тотальное огосударствление всего и вся, породившее невиданное по своим масштабам отчуждение и рядового работника, и функционера от собственности, труда и результатов труда привело к тому, что именно бюрократизм стал преобладающей нормой поведения представителей всех государственных структур» 112 .

112

Перегудов С.П. Организованные интересы и государство: смена парадигм // Полис. – M., 1994.– №2. С.85.

При этом советский корпоративизм, в отличие, например, от западной социетарной

формы, в качестве противовеса групповому эгоизму имел лишь только власть правящей элиты и партийную идеологию. Уменьшение внутрисистемного диктата партийного руководства над всеми бюрократическими звеньями, заложенного еще Сталиным, а также уменьшение влияния идеологии создавало благоприятные условия для становления бюрократических организованных интересов как посредников при распределении власти и ресурсов. Кроме этого, усложнение социально-экономической структуры СССР способствовало усилению и разрастанию номенклатурного аппарата, отдельные звенья которого стали играть не просто исполнительную, но и регулирующе-фильтрующую роль, связанную с реализацией директив и приказов. Более того, сама партийно-государственная верхушка стала активно участвовать во внутрисистемной групповой политике. В то же время, становление бюрократического корпоративизма, по мнению С.П. Перегудова, имела свои положительные стороны в эволюции политической системы, так как «ослабив и модифицировав административно-командную систему, бюрократический корпоративизм способствовал известному смягчению ее чрезмерной жестокости и неповоротливости, режим начал реагировать на изменения в производстве и обществе…» 113 .

113

Перегудов С.П. Организованные интересы и государство: смена парадигм // Полис. – M., 1994.– №2. С.86.

Как известно, квинтэссенцией любого «рынка», в том числе и бюрократического, является процесс конкурентной борьбы, которая в условиях Советского Союза велась исключительно внутри политической системы. В основе этой борьбы лежал раскол когда-то монолитной элиты на «реформаторов» и «консерваторов», «москвичей» и «регионалов», «молодых» и старых» внутриэлитных игроков. То есть налицо был кризис консенсуса в элитной среде. Главная причина данного кризиса лежала в изменившихся внутренних факторах, оказывающих влияние на состояние всей социально-политической системы. К внутренним факторам можно отнести повышение образовательного уровня населения, что играло большое значение при рекрутировании новой политической элиты, форсированная урбанизация, большая открытость внешнему миру, которая создавала почву для осознания существенного разрыва между идеологическими декларациями и социально-экономической реальностью, что ощущалось не только массами, но и самой элитой. При этом сохранялась прежняя замкнутость политической системы, когда легитимность власти в глазах населения падала пропорционально увеличению самолегитимности в глазах самой элиты, которая не умела и не могла воспринимать импульсы снизу и адекватно оценивать сложившуюся ситуацию.

Самодостаточность власти и жесткая борьба элитных группировок, где, в конечном счете, победу одержала группа М.Горбачева, пытавшаяся реформировать советскую систему, кризис государственной идеологии, а также идеологизированной экономики, которая к концу 80-х гг. полностью исчерпала свой потенциал, распространение синдрома «двоемыслия» в обществе, затем переросший в отрицание самой власти, – все это создало почву для развала советского государства на суверенные государства, многие из которых еще долго несли на себе печать своего посттоталитарного прошлого.

Крах советского политического режима был предопределен самой ее природой, когда социальные требования и интересы не имели надежных каналов артикуляции и агрегирования и скапливались на «входе». В свою очередь, неспособность правящей элиты воспринимать импульсы из внешней социальной среды, ожидая от нее лишь поддержку своей легитимности, исключало циркуляцию информации в рамках «петли обратной связи», которая является главным механизмом устранения напряженности в обществе и коррекции в достижении поставленных целей.

При анализе причин распада советской политической системы, следует иметь в виду важность упомянутого кризиса элиты, который фактически подготовил почву для системного развала. Формирование нового типа «прагматически-деидеологизированной» элиты, которая рассматривала власть как источник для собственного обогащения и активно участвовала в кооперативном движении

и создании экономических организаций на основе госсобственности. «Имея исходный капитал в виде личных связей, финансовых средств и рычагов управления, они создавали кооперативы, центры научно-технического сотрудничества молодежи…Около 10% коммерческих структур в конце 80-х – начале 90-х гг. были учреждены партийно-комсомольской номенклатурой…» 114 .

114

С.П.Перегудов, Н.Ю.Лапина, И.С.Семененко. Группы интересов в российском государстве. – М.: Эдиториал УРСС, 1999. – 352 с. (С.81).

Именно тогда возникла тесная связка «чиновник – бизнесмен», в которой первый, пользуясь своими властными полномочиями, создавал благоприятные условия для предпринимательских структур, нередко являясь неформальным ее создателем, а вторые исправно платили ему процент с полученных доходов. В конечном счете, частнособственнические интересы новой элиты вступили в жесткое противоречие с существующей экономической системой, для которой был характерен тотальный контроль над любой экономической деятельностью, что, несомненно, сужало рыночные возможности новых экономических субъектов. Разрушение этой системы и КПСС как контролирующего органа, а также всех государственных структур, стало для них жизненной необходимостью, тем более что это соответствовало потребностям экономического и политического развития.

Стоит отметить, что на данном этапе интересы новой элиты сомкнулись с интересами тех демократических сил, которые выступали за радикальный слом советской, репрессивной системы. Что касается старой партийной гвардии, то ее самодостаточность и самолегитимизация на фоне накопления нереализованных требований на «входе» создавало ситуацию парового котла, который должен был лопнуть из-за накопившегося в нем пара, что, в конечном счете, и произошло. «Конфликты различных властных структур породили негативные эффекты: реальная система власти существенно отошла от формальной схемы, политический центр никогда не мог восстановить положение… Самостоятельное поведение предприятий и министерств сделало неэффективным планирование…» 115 .

115

Самсон И. Размышления о крахе коммунизма // Мировая экономика и международные отношения. – M., 1992. – №10. – 92-107 с. (С.94).

3.2. Ловушки транзитологии

Как уже указывалось выше, специфика переходного периода состоит в ее эклектичности, когда черты старой командно-административной системы сочетаются с новыми субъектами и институтами, порожденными изменениями экономических отношений. При этом разрушение советской политической системы фактически не затронуло процесс распределения ресурсов, который оставался в руках старых номенклатурных групп. «Те группы, которые были сильны еще при старом режиме, оказались в стратегически выгодном положении, позволявшем им воспользоваться новой ситуацией» 116 .

116

Саква Р. Режимная система и гражданское общество в России // Полис. – M., 1997. – №1. – 61-82 с. (С.72).

Анализ формирования «старой-новой» политической и экономической элиты в постсоветских государствах позволяет выделить одну общую закономерность. Почти во всех новых независимых государствах из числа бывших советских республик, кроме Прибалтики, Армении и Грузии, центром кристаллизации правящей элиты явилась прежняя партийно-государственная номенклатура, из которой возник слой крупных предпринимателей, сделавших первый капитал на использовании государственной собственности и сложившейся экспортно-ориентированной структуры экономики. Так, «…по данным исследования, проведенным сектором изучения элиты Института социологии РАН, более 75% политической и 61% бизнес-элиты – выходцы из старой советской номенклатуры» 117 .

117

Общая и прикладная политология. Под ред.: Жукова В.И., Краснова Б.И. – М.: МГСУ Союз, 1997. – 991 c. (С.624).